Искатель. 1965. Выпуск №2

Танк качнулся и, взревев, двинулся. Из кузницы прямо на танк бежала девочка. Она что-то кричала, выставив вперед руки, будто хотела остановить стальную громадину. И танк остановился. К несказанному удивлению патрульных, танкист, грозивший им автоматом, спустился на землю, поднял девочку и передал второму танкисту, тоже вылезшему из башни. И танкисты и девочка скрылись в танке.

Танк выехал на дорогу и, грузно покачиваясь, помчался к лесу.

Патрульные медленно побрели к горящему дому. Теперь уже нечего было спешить: пламя вырывалось из сеней и окон.

— Отто!

— Что, Вольф?

— Ты не находишь, что из-за таких остолопов фюрер и мы можем проиграть войну?

— Не говори глупостей. — Отто оглянулся. — Все-таки ты, Вольф, когда-нибудь непременно угодишь в штрафную роту за длинный язык. Меня, например, при виде русского горящего дома всегда охватывает желание поджечь целый город. Куда же, однако, делись тот часовой и майор?

— Ушли садом.

— Нет, тут что-то не так. Наш майор любит поглядеть такого рода штучки.

— Да, как-то странно получается. Майор и часовой исчезли, дом пылает. И этот проклятый танкист, который нас чуть не застрелил…

— Не кажется ли тебе, что он кого-то напоминает?

— Вот именно. Бывают же такие похожие голоса.

— Ты не разглядел его лица?

— Нет. Я видел только глаза. Страшные глаза.

— И я не разглядел его рожи.

Патрульные медленно пошли к дому, охваченному пламенем. В отдалении группами стояли солдаты. Они любовались пожаром.

Когда «королевский тигр» подходил к последнему дому деревни, Ложкин увидел на дороге женщину с двумя ребятами. Из окна вылетел узелок и покатился по земле. За оградой дома было много солдат: они ходили по двору, толпились у колодца, выглядывали из окон, пяля глаза на приближающийся танк. Женщина подняла узелок, схватила за руки детей и перебежала улицу.

Ложкин приказал:.

— Иван, задень за угол левого дома.

— Есть!

«Королевский тигр» выбросил черный дым из выхлопных труб, вильнул с дороги, подмял изгородь, ударил левой гусеницей в угол дома. Стена рухнула, подняв облако пыли.

Танк покатился дальше по проселку. За ним бросились было солдаты, но скоро отстали, махая руками и посылая проклятия.

На месте водителя сидел длинный танкист с маленькой головой. Рядом с ним примостился Иванов, показывая дулом пистолета направление. Танкист старательно, как на учениях, вел грузную машину. Угодливо, предупреждая каждый жест своего страшного соседа, он с готовностью направил танк на дом, а когда снова вырулил на дорогу, то даже осклабился, показав желтые прокуренные зубы.

— Старайся, это тебе зачтется, — усмехнулся Иванов. — А теперь держи прямо в лес. Так и жарь!

Танкист закивал головой. Ему было до ужаса страшно. Совсем недавно, каких-нибудь полчаса назад, он сидел за столом, ел жареное мясо, запивал его водкой. И вдруг все полетело к дьяволу. Он пленник, и в бок ему упирается ствол пистолета, он помогает русским разведчикам. Но бог знает, что он еще сделает, только бы остаться в живых.

Рядом с Ивановым на месте пулеметчика сидел Кирилл Свойский. Ксюша примостилась сбоку, перевязывала ему руку; в танке нашлась аптечка.

Свойский здоровой рукой взялся за пулемет.

— Сидите смирно! — прикрикнула на него девочка. — И что вы вертитесь! И так трясет, а тут вы еще крутитесь. Вот йод разлила вам на штаны. Ну что вы смеетесь?

Свойский плохо слышал ее слова из-за наполнявшего кабину гула и грохота.

— Прекрасно, Ксюша! Понимаешь, все прекрасно! — крикнул он.

— Куда уж как прекрасно… — отозвалась она, завязывая конец бинта.

— Не дрейфь, Ксюша! Все будет отлично.

— Куда мы едем?

— К своим, Ксюша. Вот ахнут ребята, когда мы на «тигре» прикатим!

Танк продавил небольшой мостик через речушку и благополучно выполз на дорогу.

— Силен зверь! — прокричал Свойский.

— Он мягкий, я головой стукнулась, а он мягкий.

— Резина! А так он не очень мягкий. Ксаня!

— Что?

— Не думал я, что есть такие храбрые девочки.

— Где есть? Какие девочки?

— А вот такие!

— Я?! — удивилась Ксюша. — Если бы вы знали, как я испугалась! Я думала, что вас всех убили.

— Ну, а на танк кто бросился?

— Опять же я за дедушку испугалась. Куда, думаю, его увозят?

— То за нас испугалась, то за дедушку, а за себя забыла испугаться!

— За себя я сейчас боюсь. Где лее мы едем? — она посмотрела в люк. — Ой, это же дорога на горелую поляну. Там малины сейчас! Ух, и сладкая! — Она сжала плечо Свойского. — Солдаты! Смотрите сколько! Почему они нам руками машут?

— За своих принимают. Подмога, думают.

Танк миновал цепь солдат, высланных майором для «прочесывания» леса. Еще с полчаса он ехал, подминая гусеницами деревца по обочине проселочной дороги, потом свернул в сторону, пересек луг, поросший высокой некошеной травой, и, развернувшись носом к дороге, остановился на опушке. Умолк рев и лязг.

Ложкин заглянул в кабину водителя.

— Ксюша! Пора выходить.

Свойский пожал тоненькое запястье девочки.

— Спасибо тебе за все, — хорошая ты!

— До свидания, дядя Кирилл! Руку завтра еще перевяжите.

— Перевяжу, не беспокойся.

— И йодом помажьте. — ? Помажу.

Иванов стянул с головы шлем, пробурчал:

— Тесен, проклятущий.