Искатель. 1968. Выпуск №2

Вдруг старушка выскочила из кресла и засеменила мне — навстречу.

— Наконец-то, милочка! Я вас совсем заждалась, — набросилась она на меня так, словно мы были с нею знакомы целый век. — Хотела, чтобы вы позавтракали с нами, заезжала, но вы еще спали. Поздно вставать вредно, дорогая моя. И вообще как может молодая одинокая женщина ночевать в подобных заведениях?

Тут она поневоле сделала маленькую паузу, чтобы перевести дух, и я могла спросить у нее:

— Позвольте, кто вы и что вам надо? Мы, кажется, не знакомы, вы меня с кем-то спутали…

— Ничего не спутала, дорогая моя, — перебила она. — Никогда я ничего не путаю, хотя и восьмой десяток пошел. Тут каждый знает матушку Мари, спросите хоть первого прохожего…

— Но все-таки кто вы, матушка Мари?

— Как кто? — удивилась старушка. — Я экономка доктора Жакоба. Мы же разговаривали с вами вчера по телефону.

— Очень приятно с вами познакомиться, милая матушка Мари, — сказала я. — Но не понимаю, зачем я вам понадобилась.

— Как зачем? Доктор Жакоб ждет вас.

— Доктор черной и белой магии, — насмешливо кивнула я. — Как же это он узнал, где я остановилась? Хотя при его способностях…

— Почему черной и белой магии? — старушка так обиделась, что мне стало стыдно за свой насмешливый тон. — Он доктор философии, милочка. Крупный ученый, его во многих странах знают. А фокусами он увлекается с детства, я же его вскормила, знаю. Что же в этом плохого? И никакая магия тут ни при чем, это все глупые суеверия одни. Адрес ваш нам дал шофер такси. Он всегда дежурит у театра, а швейцар видел, как вы садились в машину.

— Я никуда не поеду…

Но спорить с этой старушкой было невозможно. К тому же мне вдруг стало любопытно увидеть доктора Жакоба в домашней обстановке. Может, он и дома сидит в чалме на остриях гвоздей или созерцает нирвану, как это делают, говорят, йоги?

— Хорошо, сдаюсь, — сказала я. — Сейчас вызову такси, и едем…

— Зачем такси? У нас есть своя машина, она ждет у подъезда.

Матушка Мари преспокойно заняла место за рулем. В полной растерянности я села рядом с ней. Мотор взревел, и мы рванулись с места.

Матушка Мари остановила машину перед небольшим особняком, прятавшимся в зелени густо разросшегося садика на одной из окраинных улочек возле набережной, и победно посмотрела на меня.

Навстречу нам по усыпанной гравием дорожке уже спешил от дома доктор Жакоб. Он широко улыбался — наверняка видел из окна, как лихо мы подкатили.

— Здравствуйте, мадемуазель… — поклонился oн. — Простите, наше вчерашнее знакомство получилось несколько сумбурным, так что я даже не успел спросить, как вас зовут.

— Клодинa Дрейгер, — сухо ответила я.

— Очень приятно, — он снова учтиво поклонился. — Прошу.

Сегодня он выглядел вполне прилично, и его в самом деле можно было принять за доктора: отлично сшитый костюм, безукоризненная рубашка, хорошо повязанный галстук модных тонов. Вот только, пожалуй, кажется, еще моложе без вчерашнего грима, да улыбка не сходит с губ, не солидно.

Мы поднялись на крылечко из трех ступенек, вошли в тесноватый, но уютный холл.

— Вам наверх, а я пойду прямо на кухню, — скомандовала матушка Мари. — Надо скорее приготовить завтрак, а то наша гостья умрет с голоду.

— Но я завтракала, — всполошилась я и умоляюще посмотрела на доктора Жакоба, но он только развел руками:

— С ней не поспоришь. Я, во всяком случае, давно уже не пытаюсь — с детства. Прошу вас.

Признаться, я перешагнула порог двери, которую он предупредительно распахнул передо мной, с некоторой опаской. Кто их знает, этих факиров! Может, они держат дома удава или коллекцию огрубленных голов?

Но кабинет, в который мы вошли, оказался вполне обычным и современным. Над письменным столом аккуратная табличка:

«Мы так далеки от того, чтобы знать все силы природы и различные способы их действия, что было бы недостойно философа отрицать явления только потому, что они необъяснимы при. современном состоянии наших знаний. Мы только обязаны исследовать явления с тем большей тщательностью, чем труднее признать их существующими.

Лаплас».

Никакой таинственности и восточной роскоши. Я даже разочаровалась.

Мы сели в кресла.

— Чем больше я размышляю о вашем деле, тем все подозрительнее оно мне кажется, — начал доктор Жакоб. — Поэтому я даже решил отменить гастроли, не уехал, чтобы нынче непременно повидаться с вами.

— Спасибо, вы очень любезны, но, наверное, это напрасная жертва. Ведь вы сами вчера сказали, что тут нужен психиатр.

— В этом следует еще разобраться, — задумчиво проговорил он, закуривая сигарету.

Я не сводила с него глаз. Заметив это, он рассмеялся,

— Не бойтесь, я не стану вас пугать больше. Ведь сегодня у меня нет выступления.

— А как вы это делаете?