Искатель. 1968. Выпуск №3

С пограничной вышки просматривается большой участок долины. В окулярах мощного оптического прибора проплывают поля хлопчатнике с ровными, будто проведенными по линейке, бороздами, уже пожелтевшие луга, камышовые джунгли вдоль берега реки — широкой, быстрой, с буро-желтой водой. Это наша земля.

Чуть приподнимаю окуляры — и я за рубежом, на «сопредельной стороне», как говорят пограничники. Передо мной узкая полоска пыльной земли с редкими группками деревьев, а за ней до самого горизонта — песчаные крутобокие холмы, изборожденные серыми волнами барханов. Отсюда начинается великая пустыня.

«Эффект присутствия» ошеломляет. Оборванные мальчишки возятся в песке у самого берега. Старик в халате трусит на крошечном ишаке, едва касаясь земли босыми ногами. Возле глинобитной мазанки судачат женщины в черном. Кажется, я даже слышу их голоса…

Капитан, начальник заставы, снисходительно улыбается:

— Считайте, что без паспорта и визы побывали за границей.

После доклада старшего пограничного наряда он надолго припадает к окулярам. Оторвавшись, наконец, от прибора, задумчиво говорит:

— Пожалуй, за этим участком стоит особо понаблюдать. Запишите в журнал…

Мы идем вдоль границы по едва приметной тропе. Немилосердно печет повисшее в зените солнце. Его диск окружен желтым колеблющимся ореолом. В камышах жужжат комары. С шумом взлетает выводок вспугнутых нами перепелов, а спустя миг рядом с моей ногой бесшумно скользит стремительная змейка.

— Это гюрза, — спокойно объясняет капитан. — Вот и наряд, — говорит он несколько минут спустя.

Перед нами редкие, насквозь просматриваемые кусты, но я никого не вижу. Только подойдя вплотную, обнаруживаю двух бойцов. У ног одного из них распластался огромный пес: уши торчком, умнющие глаза сторожко ощупывают меня…

Останавливаемся перед контрольно-следовой полосой — широкой лентой мелко измельченной земли с ровными бороздами.

— Анахронизм, — безапелляционно говорю я и привожу не меньше десятка примеров, как преодолеть эту полосу.

— А вы попробуйте оставить самый крошечный след, — предлагает капитан.

Выполняю его просьбу. А потом, сидя на корточках, с четверть часа, не меньше, пытаюсь «снять» этот след, осторожно ровняя борозды ладонями. И у меня, конечно же, ничего не получается,

— Выходит, не анахронизм? — подсмеивается капитан и, посерьезнев, говорит: — В дополнение к таким вот полосам, зоркому глазу следопытов и к тонкому нюху джульбарсов и рексов у нас есть еще и современная умная техника. Ученые и конструкторы, спасибо им, не забывают пограничников…

…Застава расположилась на взгорке у самого берега пограничной реки. Сейчас река почти прозрачна, неширока, ласково журчит. Зато в половодье, когда высоко в горах тают снега, она будто срывается с цепи: бурая вода, затопляя все окрест, с ревом, грохотом тащит бревна, вырванные с корнем деревья, волочит по каменистому дну огромные валуны. Из-за белой глинобитной стены выглядывает несколько крыш. За воротами просторный, идеально чистый двор с отлично оборудованным гимнастическим комплексом, с волейбольной и баскетбольной площадками.

Солдаты отдыхают в казарме после обеда. В спальне с аккуратно заправленными койками прохладно и почему-то пахнет мятой. Солнце осталось за опущенными шторами, и только одинокий луч, отразившись от экрана телевизора, застыл на стене слепящим прожекторным кругом…

Мы с капитаном сидим в тенистой беседке перед казармой. Я привожу в порядок свои записи; он, разложив на столике тетради и книжки, готовится к занятиям с солдатами.

На границе ощущается постоянная внутренняя собранность людей. И не только в строю. Но даже во время киносеанса, на спортивной площадке или на концерте солдатской самодеятельности в клубе. Люди в постоянной готовности к действию, к бою. И это свойственно не только старым пограничникам, но и тем, кто недавно надел зеленые фуражки.

— Главное, по-моему, в непрерывном ощущении людьми того, что они всегда на переднем крае, — говорит капитан. — У каждого, кто приходит служить на границу, буквально с первого же дня появляется, а со временем сильно обостряется чувство ответственности за порученное дело. И чувство гордости.

Прекрасные парни служат в нашем погранотряде, сильные, смелые, ловкие. Вы только не смейтесь, но мне кажется, они самые лучшие на границе. Это ведь благодаря их труду и самоотверженности наша часть первой в пограничных войсках страны удостоена памятного Красного знамени ЦК комсомола. Впрочем, что я вам рассказываю, вы же сами вчера были в клубе части, когда представитель ЦК ВЛКСМ передавал Красное знамя нашим пограничникам на вечное хранение.