Искатель. 1969. Выпуск №5

— Недоговариваешь ты чего-то, — покачал головой Бадаев. — А в нашем деле, не раз толковали об этом, не должно быть недомолвок.

Рассказ Яши о Старике командир, дед Гаркуша и Еруслан выслушали в глубоком молчании, не перебивая.

— Даже, говоришь, отругал за пороховые? — Бадаев задумался, вопросительно посмотрел на товарищей. — Странно… Нужно проверить Федоровича…

В углу штрека тихо, как шмель, зажужжал телефон. Бадаев подошел, снял трубку. По тому, как он выпрямился, расправил плечи, все поняли: произошло что-то большое, значительное.

— Сам слышал, своими ушами? — спросил он строго того, кто звонил. — Не напутал? Повтори еще раз, пожалуйста.

Глаза Бадаева счастливо лучились. Сняв шапку-ушанку, он запустил пятерню в слипшиеся волосы, широко улыбнулся.

— Сообщи Васину и Зелинскому, пусть собирают людей. Я буду на базе минут через двадцать. А пока передай новость на все посты. Да, да, сейчас же, сию минуту!

Он мягко опустил трубку, постоял секунду-другую, глядя торжествующе на товарищей, затем воскликнул:

— Друзья! Вот и сбылось. Только что передали сводку Совинформбюро. Выиграно сражение под Москвой. Фашисты разбиты, бегут. Ура, товарищи! Ура-а-а!

И под землей, в сырых и мрачных катакомбах, в неприступной для фашистов подземной крепости раздалось «ура»! Люди ликовали, обнимали друг друга, целовались. То, во что верили, то, во что не переставали верить, свершилось!

— Налей-ка нам, Ерусланушка, из нашего энзэ, — сказал Бадаев.

Дед Гаркуша снял шапку, трахнул ею оземь.

— Не скупись, медведь, не скупись! Заодно и за сынков, за героев наших, чарку выпьем.

Всем на удивление, дед Гаркуша обходился на радостях без своего знаменитого присловья.

«Как же сказать им, как? — переживал Яша. — Нельзя оттягивать дольше. Кто знает, когда гитлеровцы начнут свое черное дело?» Но он подождал, пока Еруслан плеснет из фляги каждому спирту в кружку, чокнулся со всеми, проследил, как они выпили, выпил сам, поперхнулся, выслушал шутки в свой адрес и затем, набравшись храбрости, обратился к командиру:

— Владимир Александрович, я не сказал самого, самого главного…

* * *

В Москву: «Гитлеровцы блокируют катакомбы, охотятся за радиостанцией. На этих днях применили газ, очевидно хлор. Пока опасность удалось предотвратить. Установили непроницаемые перегородки, предварительно устроили сквозняки, направили поток воздуха в отдаленные штольни. Руководил этими работами наш партизан, старый шахтер Гаркуша. Надеемся, что теперь опасность миновала, но противник продолжает замуровывать выходы, чтобы лишить нас воздуха. Мы минируем подходы…»

Из Москвы: «Сведения о блокаде и газовой атаке мы уже получили из других источников. Консультировались с опытными специалистами по камнеразработкам. Вы поступили правильно.

Подготовьте запасные выходы для доступа воздуха. В случае необходимости переходите в другой район…»

* * *

«Группа самолетов одного нашего соединения, действовавшего на Южном фронте, успешно атаковала крупную мотоколонну противника. Бомбами и пулеметным огнем уничтожено 129 немецких автомашин и до двух батальонов вражеской пехоты».

(Сообщение Совинформбюро).

Сведения о выходе этой фашистской воинской части из Одессы на Николаев принес в катакомбы Яша Гордиенко.

ПРЕДАТЕЛЬ

Первыми на место происшествия в квартиру Садового прибыли сотрудники из ближайшего полицейского участка. Бегло осмотрев ее, они тут же поспешили заявить, что случай самый обыкновенный и не заслуживает особого внимания: «убийство с целью ограбления». Опровергать эту сомнительную версию сигуранца не стала, а, наоборот, искусно поддержала ее, распространив слух, что якобы убитый занимался разными спекулятивными махинациями и скупкой золота. Ход был хитрый. Пусть подпольщики знают, что сигуранца поверила предположению полиции, а потому и не предпринимает решительных мер по розыску настоящих убийц.

На самом деле реакция сигуранцы на гибель Ангела была резкой, мгновенной. Как только раздался звонок из полиции и в сигуранце стало известно о случившемся, работники отдела Ионеску тут же, не теряя ни минуты, бросились на Преображенскую.