Искатель. 1970. Выпуск №1

Эльза закрыла глаза. Из темноты на нее наползали огромные готические буквы судебного объявления, которое она видела на кирпичной стене дома в самом центре Вены. Грозная имперская столица оповещала жителей Остмарка о казни в Берлине «за государственную измену» австрийца из провинции Штирии.

Девушке стало жутко от внезапно промелькнувшей мысли: вот так однажды она будет стоять перед таким же судебным оповещением и читать имя казненного в гестапо Густава… Ее охватил нервный озноб. Эльза машинально вложила листовку в евангелие и положила книжку на тумбочку. Теперь ею владела лишь одна мысль: спасти Густава… спасти!..

И девушка бросилась туда, где мать приучила ее искать совет, поддержку, помощь.

* * *

Июньский вечер гасил последние солнечные блики в окнах Вены. Город мрачнел. Лишь карманные фонари патрулей да прикрытые козырьками подфарники автомобилей напоминали прохожим о скором наступлении комендантского часа.

Эльза взглянула на циферблат больших уличных часов, висевших рядом с вывеской самой старой аптеки Вены, основанной еще в XVII веке. Стрелки неумолимо двигались к тому часу, когда в любое мгновение ночное небо над бывшей австрийской столицей мог разорвать вой сирен фашистской ПВО, давящий гул авиационных моторов, оглушительные, хлопки зенитных батарей и пронзительный свист фугасных бомб.

«Если я опоздаю, может случиться непоправимое. О святая дева Мария!..» Эльза вздрогнула, ей показалось, будто кто-то другой рядом произнес эти слова. Устремившиеся к переходу прохожие затолкали Эльзу. Погруженная в свои тревожные мысли, она пропустила момент, когда рослый полицейский высоко поднял правую руку и четко повернулся, щелкнув каблуками тяжелых сапог.

Эльза перебежала мостовую, едва не угодив под колеса «мерседесов» и «опель-адмиралов», направлявшихся к подъездам оперного театра. Нацистская знать торопилась к первому звонку премьеры «Нибелунгов» — любимой оперы фюрера, обожавшего Вагнера.

Эльза ускорила шаг. Впереди вырисовывался шпиль собора святого Стефана. Когда Эльза вошла в собор, из глубины Стефансдома доносилось пение: кончалась служба. В полумраке мерцали свечи. Эльза опустила мелочь в церковную кружку, зажгла от горевшей свечи еще одну длинную, тонкую и поставила ее рядом с другими. Мимо, как тени, проходили сгорбленные под черными вуалями женщины. Многие прижимали к глазам платки. До Эльзы долетели приглушенные рыдания. Молитвы читались шепотом. Орган молчал. Эльзе казалось, будто само горе людское застыло и окаменело под холодными, поднимавшимися ввысь сводами собора. Все здесь напоминало о смерти. Сюда сейчас приходило много вдов и сирот. Сыновья, отцы, мужья, братья умирали на фронте… Сотни тысяч австрийцев, одетых в шинели вермахта, послал Гитлер на бесславную смерть. Их матери, жены, дети гибли у себя дома под бомбами. Близкие молились «за упокой души» и мысленно проклинали того, кто навлек горе и бедствие на их страну, на их дом. За стенами маршировали по венским мостовым кованые сапоги оккупантов. Над крышами столицы присоединенной к нацистской Германии Австрии развевались флаги со свастикой. А католическая церковь призывала к покорности, смирению, сотрудничеству с фашистской властью. Проповеди стали похожими на приказы гауляйтера.

Эльза неслышно проскользнула к исповедальной. Она не опоздала. Преподобный отец только что отпустил прихожанку и пригласил Эльзу исповедоваться.

* * *

Не застав Эльзу у себя дома, Густав отправился в кафе один. Войдя, он занял свободный столик, который всегда обслуживала молодая и очень привлекательная официантка Анна. Однако к новому посетителю она подошла не сразу. Обворожительно улыбаясь, закидывая грациозным движением головы за плечи густые волны волос, увенчанные кружевной белой наколкой с фирменными вензелями кафе «Аида», Анна подавала чашки кофе и пирожные немецким офицерам, занимавшим самые лучшие места.

Наконец девушка остановилась перед Густавом и, вынув из карманчика белоснежного кружевного фартука блокнот, с кокетливой улыбкой приняла заказ.

Когда Анна принесла на серебряном подносе чашку кофе и стакан с содовой водой, Густав сразу расплатился. Официантка поблагодарила за чаевые и скрылась в дверях служебного помещения.

В туалете Анна вынула из передника деньги. Среди марок, полученных от Густава, она нашла ассигнацию, на одной стороне которой чуть заметно карандашом (чтобы в случае опасности легко можно было стереть или замазать пальцем) было написано: «Срочно нужно встретиться с Альбатросом».

Анна стерла ластиком карандашный след, поправила прическу перед зеркалом и как ни в чем не бывало, все с той же прелестной улыбкой вернулась в зал.

Приняв очередной заказ, девушка вышла в коридор и позвонила по телефону Альбатросу. Под этой кличкой в их подпольной организации работал владелец одного аттракциона, старый цирковой артист-акробат, давно уже покинувший арену, когда после рокового падения с трапеции закончилась его артистическая карьера.