Искатель. 1970. Выпуск №3

На самоходках произошла короткая, но ожесточенная схватка. Эсэсовцы упрямились, не хотели сдаваться. Их били прикладами автоматов, вытаскивали из люков и сбрасывали вниз.

Механик-водитель первой фашистской самоходки не успел закрыть люк. Его вытащили наружу за шиворот, остановив тем самым головную машину. На очень узком, как я уже писал, участке шоссе остальные самоходные установки не смогли ни развернуться, ни обойти свою первую самоходку.

Что же касается американцев, то они, едва лишь из-за домов появилась головная гитлеровская машина, бросились врассыпную и мгновенно очистили улицу. Ожидали (и не без основания), что сейчас грянет на близкой дистанции всесокрушающая артиллерийская дуэль, в которой преимущество — из-за превосходства брони и калибров — будет не на стороне русских.

Но боевой азарт моих артиллеристов и танкистов, несмотря на крайнее их переутомление, был таков, что в каких-нибудь несколько минут они на глазах у американцев захватили эту эсэсовскую часть, причем без единого выстрела.

Затем плененные самоходки были, подогнаны к дому, где американский подполковник только что беседовал со мной, и поставлены в общую колонну нашего гвардейского дивизиона. Тут же выстроили военнопленных. Их было 86 человек, а в моей «абордажной команде» насчитывалось всего 20. Эсэсовцы были здоровые, молодые, все как на подбор. С запозданием разобравшись в обстановке и в реальном соотношении сил, обезоруженные, под дулами советских автоматов, эсэсовцы ошарашенно смотрели на нас.

Я возвратился в дом, где находился подполковник. Он был изумлен и горячо поздравил меня. Видно было, что никак не ожидал подобного оборота дела.

Американские солдаты тоже были очень довольны увиденным. Окружили моих артиллеристов и громко хвалили их, с воодушевлением хлопая по плечу.

Думаю, что «братание» между русскими и американскими солдатами не понравилось американскому командованию. Через несколько минут после описанного события подполковник сообщил мне, что должен отвести свой передовой отряд на реку Эннс, которая явится демаркационной линией, разделяющей советскую армию и американскую.

Но и мне, как вы понимаете, было не до светских бесед. Вторая часть моего задания оставалась еще невыполненной.

Однако люди мои были вымотаны вконец. Ведь за несколько часов дивизион прошел с боями около ста километров.

Кроме того, наши войска еще не подошли. Вокруг было полно бродячих гитлеровцев с оружием в руках. Уже не говорю о том, что на восточной окраине Штернбурга скопилось несколько тысяч обезоруженных фашистских солдат, захваченных нами в плен. Вставала проблема: как охранять их ночью, имея в своем распоряжении горстку людей, вдобавок до крайности утомленных?

И все же я ни на минуту не забывал о сверхсекретном военном объекте и о нашем разведчике, который еще мог там находиться.

Поэтому, оставив в Штернбурге своего заместителя и основную часть экипажей и техники, я на танке в сопровождении двух самоходок двинулся на поиски…»

ГЛАВА XVI. «БЕЙ, БОГ ВОЙНЫ»

Шоссе на выходе из какого-то населенного пункте круто поднималось. Колесников остановился, задохнувшись.

Внизу сверкала река. На горизонте в лучах заходящего солнца темнело нечто вроде тучи с зазубренными краями. По-видимому, это был какой-то большой город. Неужели Линц? Похоже на то. Значит, река внизу — Эннс, один из притоков Дуная?

Солнце било прямо в глаза. Лучи его были пологие, но еще ослепляли.

Все вокруг плыло, как перед обмороком.

Судя по солнцу, было уже часов семнадцать. Колесников шел без отдыха целый день. По пути он распотрошил несколько солдатских рюкзаков, найденных в кювете, раздобыл немного еды, хотя есть не хотелось. Мучила жажда. Однако он не позволял себе много пить. Батя неустанно повторял: много и часто пить во время длительного перехода нельзя, быстрее выдохнешься.

Наконец глаза привыкли к солнцу. И тогда перед Колесниковым открылась удивительная панорама.

С западной стороны медленно приближались к Эннсу четко очерченные светло-зеленые четырехугольники. То были американские войска. Они шли как на параде. Орудия на танках, кажется, даже не были расчехлены. Не видно было и грузовиков. Американская моторизованная пехота сидела не на грузовиках, а на «виллисах».

Где же наши? Он с беспокойством огляделся.

А! Вот они! На пригорок быстро въехали танк и две самоходки с большими красными звездами на бортах.

Колесников схватился рукой за горло. Сделал несколько судорожных глотательных движений, давясь комом, застрявшим в горле, силясь проглотить этот ком, чтобы вздохнуть.

Наши, наши!

Машины были почти черными от покрывавшего их толстого слоя пыли и грязи. Темными были и лица самоходчиков, которые выглядывали из люков.

А между сближавшимися русскими и американцами колыхалось человеческое месиво. Оно катилось к Эннсу, к мосту.

И вдруг Колесников увидел, как узкие черные полосы прорезали это месиво. Похоже, отступали тени ночи. Солнце гнало их, эти тени, гнало на запад с востока, откуда неотвратимо надвигалась Советская Армия.