Искатель. 1975. Выпуск №3

Возможно, многие документы, которые помогли бы полнее раскрыть характер и механику грабежа художественных ценностей, погибли. Но те, что сохранились, позволили установить — грабежами занимались:

доктор Абб — генеральный директор библиотек губернаторства,

Каэтан Мюльман — личный уполномоченный Геринга по сбору художественных ценностей,

Регге — референт губернатора «дискрита Галичина»,

Гасселих — еще один референт губернатора,

Кацман — бригаденфюрер СС.

Кроме того, в расписках встречаются фамилии Шмидта, Гохмана, Мозера, Цюпьха, Гольца. Их должности не указаны.

Говорят свидетели

После того как в украинской республиканской молодежной газете была опубликована серия статей о судьбе исчезнувших во время оккупации сокровищ, в редакцию стали приходить письма из Закарпатья и Ивано-Франковска, Тарнополя и Харькова. Люди различных профессий и возрастов сообщали все, что им было известно о вывозе художественных ценностей из тех городов и областей, где они находились во время оккупации.

Накапливались новые и новые данные. О поисках поместили статьи газеты «Социалистическая индустрия», «Львовская правда», «Правда Украины», журналы. Специальный материал о судьбе альбома Дюрера распространило агентство печати «Новости».

Все это помогло восстановить картину грабежа, задуманного когда-то еще на вилле «Гражина». Но какова судьба этих сокровищ? Сохранилось ли хоть что-то, кроме сваленных на складах музеев рам из дорогого багета?

ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Двадцатый век. Напишите на бумаге римские цифры XX. Даже в самом их начертании есть что-то торжественнее и парадное. А ведь век этот сложный, трудный, калейдоскопичный, многое меняющий в самой основе нашей жизни.

…Сейчас мощный дизель-электроход рванется вперед, вспенит воду, примется рвать в клочья волны, чтобы побыстрее — не успеют пассажиры привыкнуть к корабельному режиму — пришвартоваться к пирсу на другом берегу океана. Как скоростные авиалайнеры, электропоезда с искусственным климатом в салон-вагонах, так и этот дизель-электроход — тоже XX век. На столике в каюте стоит телефон. Вы можете набрать любой ленинградский номер, чтобы попрощаться со знакомыми. Да и в пути можно будет связаться по радиотелефону с любой точкой земного шара.

Шерлоку Холмсу приходилось труднее. Расследуя что-либо, он полагался лишь на исключительность собственного ума да на помощь верного доктора Ватсона. Семьдесят лет назад он плыл здесь, по неспокойному Балтийскому морю (вспомните рассказ «Нож танцовщицы»), и не знал, где добыть расписание поездов от Петербурга до Москвы, не мог даже отыскать туристский справочник для прогулок по северным столицам.

Теперь куда проще. И расследование даже запутанных дел можно вести с помощью телефона, почты, не выходя из кабинета.

Вот и сейчас в каюте я раскладывал на столе записи, копии расписок фашистских чиновников, найденных во львовских архивах. Тут же конспект-беседа с профессором Мечиславом Теофиловичем Гембаровичем. Он и по сей день живет во Львове. Пишет книги. Читает лекции, ведет исследовательскую работу. Именно с помощью профессора удалось отыскать завещание известного коллекционера и мецената князя Генрика Любомирского, подарившего еще в 1823 году альбом рисунков Дюрера библиотеке. Это завещание — мой козырь в предстоящем трудном разговоре с нью-йоркским коллекционером.

Встречался я и со Станиславом, тем самым юношей, которому довелось вести странные беседы с обитателем виллы «Гражина» Пробстом. Станислав стал инженером-строителем. Именно Станислав Иванович, просматривая одну из заграничных газет, обратил внимание на сообщение о том, что в Нью-Йорке в «Метрополитен-музее» недавно был выставлен для всеобщего обозрения автопортрет Альбрехта Дюрера. Какой автопортрет? Не львовский ли? Как же он попал туда?

…Гасли за кормой огни Ленинграда. С Балтики дул настойчивый злой ветер. Бродить по палубе не хотелось. Я сидел в каюте и читал статью в журнале «Пари-матч». В номере был помещен репортаж об американской фирме «Бринкс», специализирующейся на охране произведений искусства из коллекций миллионеров. Сюда, если хозяин надолго уезжает по делам, можно принести ценные полотна, уплатить требуемое количество долларов и быть абсолютно уверенным в том, что все останется в целости и сохранности. Ночью вход в хранилище «Бринкс» затопляется водой. На случай пожара заведены газовые огнетушители. Они не причиняют вреда холстам.

Но куда все же девались львовские сокровища? Что-то, конечно, погибло, уничтожено. Но ведь многое должно было сохраниться. Пусть оно где-то спрятано в подвалах, за семью замками. Или же на дне Топлицзее.

Об «Альпийской крепости» и об озере Топлиц в свое время писали немало. Но на все это стоит посмотреть собственными глазами.

Узкая дорога, обрывающаяся прямо у берега. Мрачные, насупленные горы.