Искатель. 1975. Выпуск №1

— Выходит, за работу, которую он сам выполнить не может, Пиреев получит степень доктора наук и соответственно больше денег?

— Ты удивительно догадлив.

До Ура ее ирония, однако, не дошла.

— Ты преувеличиваешь, — сказал он. — Не думаю, чтобы моя догадливость могла кого-нибудь удивить. Теперь скажи мне: будет ли вред оттого, что Пиреев защитит диссертацию и станет доктором наук?

«Вот навязался на мою голову!» — подумала Нонна.

— Для нашего отдела скорее будет не вред, а польза, — сухо сказала она.

— Ты имеешь в виду океанскую экспедицию?

— Да. И вообще тему электрических токов в океанских течениях. Она не совсем в профиле нашего института, это личная тема Веры Федоровны. Грушин против нее возражал. А Пиреев утвердил.

— Значит, вреда не будет, — удовлетворенно сказал Ур.

Нонна любила логику и всегда старалась следовать ее правилам. Но приверженность Ура к строгим логическим выводам вызывала у нее раздражение. И ее вдруг охватило желание смутить безмятежность этого новоявленного моралиста.

— Тебе не доводилось читать евангелие? — спросила она. — А я читала. Моя бабушка верила в бога, и после нее осталось евангелие. Так вот, там есть довольно любопытные афоризмы. Например: «Не приносите в храм цены песьей».

— Цена песья, — вдумчиво повторил Ур. — Это значит стоимость собаки?

— Это значит, что нельзя жертвовать храму средства, добытые недостойным путем.

— Нонна, я не понял, — сказал Ур, помолчав.

— Ох, — Невозмутимость Нонны подвергалась тяжкому испытанию. — В переносном смысле я имею в виду храм науки, — начала она объяснять докторальным тоном. — Нельзя вводить в этот храм недостойного, которому там не место. Если и это тебе непонятно, то поясню: корыстные цели несовместимы с занятием наукой. Теперь понятно?

— Не совсем. Мы ведь не преследуем корыстной цели, делая за Пиреева диссертацию.

— Преследуем, — сказала Нонна сквозь зубы, чувствуя, что еще немного, и она сорвется, завизжит на всю улицу. — Пиреев администратор, а не ученый. Мы не должны способствовать тому, чтобы он получил докторскую степень, которой не заслуживает. Но мы способствуем, чтобы заручиться его поддержкой в наших делах. Это и есть корыстная цель. То, что мы при этом не ищем личной выгоды, дела особенно не меняет. И давай на этом закончим. Не очень-то приятная тема.

Ур молчал размышляя. Впереди тротуар был разрыт. Нонна сошла на мостовую, а Ур остановился, глядя на женщин в апельсиновых курточках, копавших траншею.

— Ур, я пойду, — сказала Нонна.

— Подожди минутку, я сейчас.

Он шагнул на тротуар. Тут, у двери маленького, как шкаф, магазина, как обычно, стоял толстощекий продавец в кепке метрового диаметра, стоял, выставив полусогнутое толстенькое колено и с чувством превосходства поглядывая на прохожих.

— Что надо? — процедил он, взглянув на вставшего перед ним Ура.

— Надо, чтобы ты работал, — сказал Ур. — Женщины копают землю, им тяжело с лопатой. А ты целыми днями стоишь тут и ничего не делаешь.

— Ты что привязался? — сузил глаза магазинщик. — По роже хочешь?

— Не хочу, — добросовестно ответил Ур. — Ты отдохни, — обратился он к ближайшей из работавших женщин и вытянул у нее из рук большую совковую лопату. — А ты работай. — Он протянул лопату магазинщику. — Бери, бери. Надо работать.

Женщина, у которой он отобрал лопату, разинула от изумления рот. Ее подруги перестали копать, смотрели с интересом. Начали останавливаться прохожие. Остановился и проходивший мимо лилипут — тщательно одетый, с напомаженным аккуратным пробором, с маленьким личиком в сетке мелких морщин. Должно быть, он направлялся в цирк, находившийся неподалеку отсюда. Увидев Ура, лилипут улыбнулся ему и кивнул, но Ур его не заметил. Он все протягивал продавцу лопату.

— Издеваться? — прошипел тот сквозь зубы.

По-боксерски сбычившись, он шагнул к Уру и с силой толкнул его в грудь. Ур удержался на ногах, только отступил шага на два.

Из расположенного напротив ателье по ремонту телевизоров выскочили двое парней и наперегонки, петляя между автомобилями, пересекли улицу.

— Эй, в чем дело? — крикнул один, подбегая.

Ур не обратил никакого внимания на прибывшее подкрепление. Он стоял, напряженно выпрямившись, лицо его словно окаменело, и он скрестил жесткий, тяжелый взгляд с ненавидящим взглядом продавца.

Тут-то и произошло нечто поразительное. Работницы в апельсиновых курточках, и несколько случайных прохожих, и дружки продавца, и лилипут-циркач, и, разумеется, Нонна видели своими глазами, как продавец вдруг оторвался от земли и повис в воздухе. Распластавшись, как гигантская лягушка, он беспомощно и судорожно махал руками, пытаясь дотянуться до балконной решетки второго этажа. Кепка свалилась с его головы, обнажив раннюю лысину.

Это продолжалось недолго — не более пяти секунд. Потом продавец рухнул ничком на кучу песка. Дружки подскочили к нему, поставили на ноги. Глаза у продавца были безумно выкачены, и он бормотал нечто нечленораздельное.

— Ай-яй-яй-яй! — заголосила одна из работниц. — Что это было?!