Искатель. 1978. Выпуск №1

«Туча» ударила по переправе минут через десять, когда Плотников стоял около своей машины, привалясь плечом к броне. Он сделал сколько мог, он вышел из игры, и первым ощущением была усталость. Не хотелось гадать, хорошо ли его группа решила задачу, и думать ни о чем не хотелось. Он уже знал: половина танков пока на этом берегу, значит, им теперь придется переправляться по третьей трассе, если она существует, потому что две, обнаруженные разведчиками, — под непрерывным обстрелом…

Глаза Алексея косели, уставясь на светлеющую воду, и он даже вздрогнул от голоса подошедшего майора.

— Тоже ваша работа? — спросил тот, кивнув на своих помощников, которые подрывали фугасы по сигналу из штаба учений.

— Наша, — равнодушно сказал Плотников.

— Всю ночь ловили «диверсантов», целый взвод поймали, а оказывается, еще оставались.

— Так уж и взвод? — улыбнулся Плотников.

— Иной разведчик стоит полка, — назидательно сказал собеседник. — Вы-то обязаны знать.

Алексей внимательно поглядел на майора, вспомнив, что те же слова недавно говорил ему командир роты.

— Теперь я знаю…

Майор достал и неторопливо раскрыл изящный серебряный портсигар, набитый дорогими сигаретами.

— Курите…

Алексей взял без особого желания, прикурил от зажигалки майора — такой же изящной и дорогой, — и, глубоко затянувшись, почувствовал, как закружилась голова.

— Мне надо найти своих, — сказал он.

— Да, конечно. Они в комендантском взводе. Это близко: по дороге, потом налево. И околачиваться вам тут нечего. Возвращайтесь. Я дам пропуск.

Он кивнул на прощание — коротко, сдержанно, так же, как говорил, и пошел к своей машине размеренным, твердым шагом человека, находящегося при исполнении служебных обязанностей.

Какой-то истребитель, молча подкравшись, спикировал на открыто стоящую машину Плотникова и с громовым гулом ушел свечой ввысь. «По своим бьешь, земляк… А впрочем, мы уже убиты, и сочтем это салютом в нашу честь».

— Эй вы, земноводные! — раздраженно крикнул кто-то из танкистов. — Чего демаскируете! Убирайтесь, пока вас не убрали.

— Ну, Оганесов, — засмеялся Алексей, — нам действительно пора сматываться. Танкисты теперь злые как черти, а попозже еще злее станут…

Устало откинувшись на сиденье, он в последний раз глянул в перископ на реку, испытывая почти родственное чувство к ней. Целую ночь слушал ее голос, и она тоже, казалось, слышала его тревожные мысли…

Заря горела над холмами, и вода в реке была розоватой, зеркальной, затаившей тихую вечную тайну, В нее хотелось заглянуть вблизи, увидеть сонные водоросли, спящих рыб и еще что-то, что можно увидеть в реке лишь на заре. Уши его привыкли к грохоту боя, в них сейчас стояла ватная тишина, и думалось — такая же тишина царит в розоватой воде. Тишина и тайна…

— Оганесов!

…В стекле перископа больше не отражалась река. Серая, рассветная дорога бежала навстречу, по бокам качались холмы, покрытые грубой, потемневшей от росы травой. То ли дым, то ли туман стлался в ложбинах, и пахло холодно и горько августовской степью…

— Слушаю, товарищ старший лейтенант.

— Держите левее, Оганесов, вон к тем палаткам, наши «пленники» должны быть где-то там.

— Дрыхнут, наверное. Им что? Отвоевались…

Плотников открыл люк и вылез из него по пояс, освежая ветром лицо и разглядывая издали маленький полевой лагерь…

Машина подходила к палаткам, и навстречу ей бежали трое. Впереди мчался высокий, поджарый солдат, легко выбрасывая вперед пудовые сапожищи. «Молодцов!» — узнал Плотников. За Молодцовым, почти не отставая, бежал сержант Дегтярев и последним — Чехов, сильно прихрамывая.

Один за другими они остановились в двух метрах от затормозившей машины и молчали, тяжело дыша. Только смотрели в лицо командира, словно не веря в его приезд, и читались в их глазах сознание вины, беззаветная готовность на все и стыдливая, радостная влюбленность.

От бензинового дымка, полынного ветра и двух бессонных ночей у Плотникова вдруг защипало глаза, и, боясь прямо глянуть на разведчиков, Алексей перегнулся через край люка, протянул руки и грубовато пошутил:

— Ну вот и на этом свете довелось свидеться… Чего топчетесь? Лезьте сюда поживее — ехать пора.

И пожалел, что у него не хватает рук — помочь всем троим сразу.

Сергей НАУМОВ НА РАССТОЯНИИ КРИКА

Рисунки Б. ДОЛЯ

С аэродрома, где приземлился Ли-2, его повезли на новеньком «виллисе». Молчаливый, подтянутый капитан коротко козырнул и вежливо распахнул заднюю дверцу. По сторонам бежали взбухшие, сбросившие снег поля, кое-где на речках синел еще ледок, отступивший от берегов, но уже чувствовалось: еще день-два, и хлынет тепло, сорвутся первые дожди, зацветут сады.

Майор Андрей Долгинцев смотрел на черный, слившийся с землей лес на горизонте и чувствовал, как все, что он видел, вдруг стало близким, волнующим. Подумать только — четыре года назад он воевал здесь; в морозные ноябрьские ночи сорок первого уходил за «языками» в немецкий тыл, так ни разу и не побывав в Москве.

И вот теперь, когда война идет к победному концу, внезапный вызов в столицу.