Искатель. 1978. Выпуск №2

Она засмеялась — смех у нее был на редкость заразительный, — положила обе руки мне на запястье и легонько его качнула.

— Он просто лопнет от злости. Ну и пусть лопается, правда? Да все равно он ничего не узнает.

— Но вас могут увидеть Уоткинс или миссис Хэппл…

— Они никогда не выходят по вечерам, но давайте знаете что сделаем? Встретимся у вас. Я приеду на велосипеде. Можно? Я очень хочу посмотреть, как вы живете.

Сердце мое неистово заколотилось.

— Лучше не надо. Нет, приезжать ко мне вы не должны. Если вы хотите получить завтра урок, я приеду сюда ровно в девять, но только если вы очень этого хотите.

Она открыла дверцу и выскользнула из машины, потом повернулась и посмотрела на меня через открытое окно.

— Вы ужасно милый, Чес, — сказала она. — Скажите, я ведь делаю успехи, а? Скоро уже смогу сдавать на права?

— Да, успех налицо, — хрипло произнес я. Ну почему я не могу обнять ее и прижаться губами к ее губам, таким манящим? — Ладно. Увидимся завтра.

Дома я приготовил себе двойное виски с содовой, сел в кресло и принялся обдумывать положение.

С нашей первой встречи прошло пять дней, но в жизни своей я не влюблялся так сильно. Понимала ли она это? Или вполне искренне верила, будто я готов рисковать расположением Эйткена только ради того, чтобы поучить ее водить машину? Неужели она настолько наивна? В этом надо разобраться.

Меня сильно обеспокоило ее предложение приехать ко мне. Я как-то говорил ей, что мой филиппинец уходит в семь и что живу я один. Что же это — намек, что она готова ответить мне взаимностью?

Это маловероятно, с неохотой признался я себе. Я был для нее услужливым другом, который любезно согласился научить ее водить машину и который доставлял ей массу удовольствия, не ожидая ничего получить взамен. Во всяком случае, предполагать что-то другое у меня не было никаких оснований.

Далее, говорил я себе, надо выяснить еще одно: понимает ли она, как я рискую? Я ведь ставлю на карту свое будущее. Если Эйткен узнает о наших встречах, моя нью-йоркская одиссея рассеется как дым.

Я долго не мог заснуть. Естественно, на работу я пришел невыспавшийся и злой и был счастлив, когда рабочий день окончился. Я захватил с собой кое-какие бумаги, решив посмотреть их в выходные.

В эту минуту вошла Пэт — она с ангельским терпением сносила мою раздражительность — и дала мне на подпись еще несколько писем.

— Черт подери! — рявкнул я. — Неужели я еще не все подписал?

— Здесь всего шесть писем, — миролюбиво ответила она.

Вытащив ручку, я поспешно нацарапал на письмах свою подпись, затем выпрямился и сказал:

— В понедельник приду пораньше. А сейчас смываюсь. Уже больше шести?

— Уже половина седьмого. Куда-нибудь уезжаешь?

Я исподлобья взглянул на нее.

— Не знаю. Возможно. Может, поиграю в гольф.

— Надеюсь, хоть немножко отдохнешь. Не переживай, Чес, у тебя все идет отлично.

В любое другое время я обязательно воспрянул бы духом после такой похвалы, но сейчас только разозлился.

— И не думаю переживать, — бросил я. — В понедельник увидимся. — И, кивнув, вышел, читая в ее удивленных глазах обиду.

Когда я проходил по коридору, из своего кабинета вышел Джо.

— До вокзала подвезешь?

— Давай.

Сейчас его общество было мне совсем ни к чему, но отказать я не мог — он знал, что по дороге домой я еду мимо вокзала.

В лифте Джо спросил:

— Сегодня ты к Р.Э. едешь?

— Нет. На выходные он меня отпустил. Хочу почитать вассермановский телевизионный сценарий. Мельком я его уже проглядел, вроде бы неплохо.

— Что ты все работаешь и работаешь, надо и отдыхать немножко, — неодобрительно произнес Джо. — У тебя уже нервы не выдерживают. Что-нибудь не в порядке?

— Да все в порядке, — отрезал я, пробираясь через толпу к стоянке.

Мы сели в машину.

— А чего же ты последние два дня на людей бросаешься? Сегодня днем Паолу до слез довел.

— Кретинка твоя Паола! Три раза я ее просил соединить меня с Вассерманом — и все без толку.

— Так он же куда-то уезжал! А волшебной палочки у нее нет.

Я завел двигатель.

— Какого черта, Джо? Мне твоя критика совершенно не нужна.

— Ну вот, пожалуйста, — хмыкнул Джо, устраиваясь поудобнее на сиденье. — Теперь, стало быть, моя очередь. Если ты, друг любезный, считаешь, что ты у нас теперь крупная птица, и держать себя надо соответственно, я тебя одергивать не собираюсь. Просто советую чуть сбросить обороты. Уж слишком ты весь окунулся в работу.

Конечно же, он был прав, и мне вдруг стало стыдно.

— Извини, старик. В понедельник я буду в норме.

— Да брось ты, — великодушно заявил Джо. — Ясно, на твоей шее сейчас висит много собак. — Он сменил тему разговора: — Машинка у тебя на зависть — такая красавица!

— Я всегда мечтал о «кадиллаке». Кошельком, правда, пришлось здорово потрясти, но она того стоит. Она у меня уже полтора года, а я все не нарадуюсь.

— Понятно. Если нью-йоркское дело выгорит и если Р.Э. поднимет мне зарплату, куплю себе такую же. Уж как-нибудь поднатужусь.

— Если мы получим эту работу в Нью-Йорке, Джо, повышение тебе будет — это я беру на себя.

— А никаких новых разговоров не было насчет Нью-Йорка? Р.Э. про это не вспоминал?