Искатель. 1978. Выпуск №2

Было уже чуть больше двенадцати, и движение на шоссе было довольно густым — люди ехали на выходные за город. Только минут через двадцать я подъехал к повороту на грунтовую дорогу, ведущую к пляжу.

Я медленно вел «понтиак» по узкой дороге. Слева и справа тянулись невысокие песчаные дюны. У меня снова возник вопрос: какого черта О'Брайена принесло на эту дорогу? Укрыться здесь нет никакой возможности — ни деревьев, ни кустов, ничего.

Я тихонько ехал вперед и наконец заметил, что справа от дороги равномерная монотонность дюн как-то нарушена. Большой песчаный холм был слегка примят. Наверное, здесь. Я вылез из машины.

Хотя до берега было еще добрых две мили, впереди ясно виднелась желтая полоса песка и синяя гладь океана. Вся прилегающая территория была совершенно плоской, если не считать невысоких песчаных холмиков да горстки пальм вдалеке, где были вчера мы с Люсиль.

Некоторое время я продолжал смотреть по сторонам, но добавить к первому впечатлению ничего не смог, поэтому сел в «понтиак» и поехал к пляжу. Метрах в двадцати от нашей вчерашней стоянки я остановил машину.

Первое, что бросилось в глаза, — следы шин «кадиллака», впечатавшиеся в песок. Я отер пот со лба. Тут же я увидел мои с Люсиль следы, ведущие в сторону пальм. Я совершенно упустил это из виду. А что, если тут уже побывала полиция и все видела?

Но если на песке остались отпечатки наших ног, стало быть, надо искать и следы нашего телефонного приятеля, если только он действительно был здесь.

Словно овчарка, я начал рыскать вокруг, но, прочесав изрядный участок, я никаких следов, кроме моих и Люсиль, не обнаружил. Из этих поисков я вынес следующее: во-первых, полиция здесь не появлялась, и они, естественно, следов «кадиллака» видеть не могли; во-вторых, что было уже совсем интересно, на месте событий наш абонент не присутствовал. Это уж никак не поддавалось объяснению. Откуда ему стало известно, что мы с Люсиль купались вместе, а потом поссорились? Я решил, что существует только один вариант: он наблюдал за нами издалека с помощью мощной ночной оптики. Тогда становилось понятно, почему Люсиль его не видела.

Несколько минут я ползал по песку и стирал следы шин. Затем, ступая по своим вчерашним следам, дошел до пальм, после чего повернул обратно и принялся уничтожать следы, свои и Люсиль.

К концу этой в какой-то степени ювелирной работы я изрядно вспотел, но все же почувствовал себя в большей безопасности — теперь, если полиции вздумается искать ключ к разгадке здесь, компрометирующих нас следов они не найдут.

Довольный, что предпринял хоть какие-то меры предосторожности, я подошел к «понтиаку» и открыл дверцу. В этот миг я услышал сзади шум машины и, обернувшись, увидел, как из-за поворота дороги вынырнул желто-красный «олдсмобиль» и медленно двинулся в мою сторону.

Сердце чуть подпрыгнуло под ребрами. Я стоял и смотрел на подъезжающую машину. Появись она здесь минуты на три раньше, водитель застукал бы меня за уничтожением важных для суда улик.

За рулем сидела женщина. Остановившись метрах в десяти от меня, она пристально оглядела меня в открытое окно. Потом вышла из машины.

Она была в ярко-красном платье, белой маленькой шляпке и белых перчатках в сетку. Рост — выше среднего, брюнетка. Она являла собой довольно распространенный тип латиноамериканской красотки. Таких каждый день можно встретить на пляжах Флориды, где они показывают свои прелести — всем, кто готов обратить на них свой взор.

Она вышла из машины, сверкнув длинными точеными ногами в нейлоновых чулках, разгладила платье на внушительных аппетитных бедрах и вперилась в меня черными глазами.

— Здесь был убит полицейский? — спросила она, медленно подходя ко мне.

— Насколько мне известно, это произошло ближе к шоссе, — ответил я. Это еще кто такая? И что ей здесь нужно? — Место катастрофы вы, скорее всего, проехали.

— Проехала? — Она остановилась недалеко от меня. — Вы думаете, ближе к шоссе?

— Так написано в газетах.

Открыв сумочку, она вытащила оттуда смятую пачку сигарет, воткнула одну меж своих полных губ и посмотрела на меня.

Я вытащил зажигалку и шагнул к ней. Она наклонилась навстречу огоньку, и меня обдало запахом какого-то лака для волос.

— Спасибо.

Она чуть откинула голову назад и заглянула прямо мне в глаза. Вблизи я разглядел, что лицо ее покрыто густым слоем прессованной пудры, однако грим был положен умелой рукой. Над губой виднелась тоненькая линия усиков, и эти усики придавали ее лицу ту чувственность, которой всегда славились латиноамериканки.

— Вы газетчик? — спросила она.

— Газетчик? Нет, вовсе нет. Просто я приехал окунуться.

Она отвела взгляд и посмотрела вдаль, на полосу песка. Свои и Люсиль следы я уничтожил, но общее единообразие было все же нарушено, и она сразу это заметила.

— Это вы так примяли песок?

— Вы об этих линиях? — Я постарался придать голосу самые непринужденные нотки. — Нет, они здесь были до меня.

— Выглядят они так, словно кто-то хотел стереть следы.

Я повернулся и посмотрел на песок.

— Вы думаете? Скорее всего, это ветер. Ветер всегда рисует на песке странные узоры.