Искатель. 1979. Выпуск №3

— Есть… — Агальцов повел рукой в сторону болотца: — Сперва она пришла от границы, а дальше я не видел.

— Какая она была, когда вы ее обнаружили? Опишите…

— Когда увидел, вроде как фара у газика, только больше в размерах и поярче. Туман был, товарищ капитан… Много не увидишь. Хотя по манере все это напоминает Клода Моне, знаете, есть такой французский художник. Так вот у него Нотр-Дам написан в сплошном тумане, получилось вроде видения, ирреально все, вроде есть и вроде пригрезилось.

— А если без Моне?.. — усмехнулся капитан. — Не пригрезилась вам, Агальцов, эта самая молния?

— Никак нет. Я в том месте, где молнию засек, лес обследовал. Деревья в округе подпалены… Чувствуете, пахнет…

«Вот тебе и первогодок, — думал Стриженой, — и с обонянием у него полный порядок, и времени даром не терял».

Во влажном воздухе стойко держался запах горелого дерева.

Подошедший Гомозков доложил:

— След часовой давности, товарищ капитан, размер обуви сорок три, сапоги с подковами, новые. Рост нарушителя за метр восемьдесят пять, вес… вес за сто сорок, товарищ капитан, остальное только Мушкету известно.

— Так… Говоришь, с подковами сапожки. На счастье подковки приколотили, Гомозков, а? И вес… А может быть, нес он что-нибудь… След нужно искать, Глеб. По ручью ведь пошел.

— По ручью, товарищ капитан.

— Значит, где-нибудь выйдет. Возьмешь Агальцова — и вверх. Я еще побуду здесь — и вниз спущусь…

— «Попрыгунчик», товарищ капитан?

— Не знаю, Гомозков. Нужно посмотреть, что на КСП в ложбине. Держи связь с заставой. Там Недозор…

— Есть, держать связь с заставой.

Агальцов и Гомозков с Мушкетом неслышно растаяли в тумане.

Гомозков и Агальцов

Теперь они бежали, отстав друг от друга на добрую сотню метров. Впереди Гомозков с Мушкетом на длинном поводу, за ним — худой, жилистый Агальцов.

Собака взяла след, едва пограничники прошли полкилометра вверх по ручью. Два часа без передышки шел поиск. И вот надо же: Мушкет потерял след, кружил по поляне с тремя стогами сена, тыкался носом то в один стог, то в другой, жалобно скулил, потом сел, вывалив язык и тяжело дыша, словно бы моля об отдыхе.

— Ищи, Мушкет, ищи… Ну, Мушкетик… милый… уйдет ведь он…

Гомозков уговаривал собаку, поглаживая ее мокрую голову.

Далеко в горах высверкивали молнии, здесь же в долине ровно шумел дождь.

— Что? — выдохнул подбежавший Агальцов.

— Похоже, Мушкет след потерял… — угрюмо отозвался проводник.

Агальцов сразу поскучнел.

— Значит, спрашиваем — отвечаем… Как звали моего предка, который жил при Иване Грозном? Ответ — Лифантием…

— Ты бы лучше осмотрел местность, чем трепаться, — не то приказал, не то попросил Гомозков.

— Ладно. Я сейчас залезу вон на ту сосенку и гляну разом на синий город Севастополь.

Агальцов слыл мастером турника. Вскоре его жилистое тело замелькало где-то возле самой вершины.

Гомозков устало присел на поваленный бурей старый дуб.

Надежда, что Мушкет снова возьмет след, не оставляла следопыта. Дождь, конечно, мешает собаке, но и еще что-то. Ведь след-то свежий, и что Мушкету дождь, если он не вынюхивает землю, как другие, а ведет проводника по запаху, оставленному чужим человеком в общей атмосфере данной местности.

Значит, что-то еще мешает собаке.

Гомозков знал, на какие ухищрения идут нарушители, чтобы замести след. Табак, рассыпанный на тропе, — самое простое. Гомозков встал, потянул ноздрями влажный плотный воздух. Его насторожил сам воздух. В нем таился какой-то запах, незнакомый, совершенно чуждый многочисленным лесным запахам. Словно жгли здесь недавно не то пробку, не то…

«Газ», — пришла внезапная мысль. Вот что мешает Мушкету.

Агальцов шумно спрыгнул на землю.

— Нет, ты мне скажи, шотландцы носят комбинацию? А? Небо в мехах до самого Рижского залива, товарищ сержант. В полумиле, курс зюйд-вест, большая поляна, и на ней опять же три стожка сена. Надо бы посмотреть…

— Посмотрим. Обязательно. Отдохнем чуток… Мушкет выдохся.

Агальцов удивленно уставился на товарища:

— Здесь он, твой дядя с подковами. И недалеко… Достанем… Ты вот лучше мне скажи, Алеша. Вроде ты и грамотен… Биографии великих людей читал, разные картины видел, а живешь не думая.

— А чего думать, если все понятно… К примеру, на сей момент: Мушкет твой едва плетется, потому что старшина лишний кусок мяса пожалел собачке.

— Потяни-ка своим длинным носом. Потяни как следует… — Агальцов шумно со свистом вдохнул в себя воздух. — Чуешь что-нибудь?

— А что? Костром вроде пахнет.

— В котором сжигали пробки из-под Прасковейского портвейна…

— Вроде так…

— Значит, не померещилось, — пробормотал Гомозков. Теперь следопыт был уверен: нарушитель где-то рядом. Он тоже не двужильный, устал и явно сбавил обороты, а чтобы сбить собаку со следа, пустил в ход последнее средство — баллончик с газом.

Гомозков взглянул на Мушкета. Тот зябко вздрагивал всем телом, лежа в кустах, и грустными глазами смотрел на хозяина.

— Нужно идти, — сказал человек собаке, и она послушно встала.

— Еще немного — и мы достанем его, Мушкет. Алексей, смотри в оба, автомат с предохранителя и… тихо. Пойдешь следом, дистанция пятнадцать метров… Вперед…

Гонда