Искатель. 1979. Выпуск №5

Он старался выглядеть спокойным. Маленькими глотками, словно боясь обжечься, пил остывший чай. А в голове зрели планы. Как азартный игрок, Карим Мухамед сейчас был способен на последнюю, самую отчаянную ставку. Конечно, между Пулатходжаевым и Махмудбеком своя, личная вражда. Но Пулатходжаев рвется к власти. Значит, у него есть люди…

— Если и я найду людей? — в упор спросил Карим, считая, что Махмудбек тоже оскорблен поступком кази Самата и курбаши Кадыра. — Где взять оружие?

— В Северном городке. В караван-сарае.

Карим налил себе пиалу чая, выпил. Потом достал из-под халата свернутую в поясной платок пачку денег.

— Вы больны, достопочтенный Махмудбек. Вам надо уехать отсюда. Вам нужно отдохнуть.

— Пожалуй, вы правы, Карим… Желаю успеха.

Он чувствует, что Фарида не спит. Старается дышать ровно, спокойно, но не спит. Махмудбек перебирает в памяти события последних дней. Нужно еще раз увидеться с русским агрономом. Нельзя же так и уехать, не простившись, не сказав доброго слова.

Махмудбек успокаивает себя мыслью, что когда-нибудь пришлет записку, письмо, посыльного. Но, вероятно, ему нужно другое: обыкновенное рукопожатие. Или, может быть, совет: как выбраться из дикой крутоверти, в которую судьба занесла его, офицера царской армии.

Пока такого совета Махмудбек дать не может. Даже если они и увидятся. В узкое окошко пробивается мутноватый свет луны. Наверное, по небу ползут легкие облака. Сейчас даже ночью дуют теплые, влажные ветры.

Скоро весна… Настоящая весна, с цветами и солнцем.

Через четыре дня даже в бедных семьях будет выставлено угощение. Все лучшее, все последнее. Соседи соберут деньги и обязательно сделают большой плов. Пусть он будет с редкими кусочками мяса, но даже запах плова в тесных кварталах напомнит о празднике.

Поздно вечером ушел доктор. Махмудбек обратился к нему с последней просьбой. Доктор должен сообщить кому-нибудь из правительственных чиновников, желающих выслужиться, о возможной стычке двух банд в Северном городке.

— Туда переправлено много оружия… — сказал Махмудбек. — Ваши соседи создают банды.

— Господи, опять переворот. Опять тюрьмы набьют людьми.

— Это действительно опасные люди. Из-за них могут пострадать невиновные. Тысячи невиновных…

— Эти тысячи людей, невиновных, — спросил доктор, — вы из-за них оставались? Боялись, что их втянут в большую беду!

— Да, мой друг… Из-за них…

…Не может заснуть Махмудбек. Не спит Фарида, боится пошевелиться. Он протягивает руку, гладит ее по голове, и Фарида рывком прижимается к нему. Махмудбек ощущает на щеке ее слезы.

— Что ты? Что ты? — тревожно говорит он.

— Не знаю. Но мне хорошо. Наконец мы уезжаем из этого города. Наконец-то…

Она еще не знает о новой дороге, о новых встречах. Махмудбек неумело, ладонью пытается стереть ее слезы…

— Я устала. Я всего боюсь. Каждого шороха…

Фарида настораживается, услышав, что во дворе кто-то ходит.

— Это Шамсутдин… — Махмудбек пытается свести к шутке начавшийся серьезный разговор.

— Я устала, вы поймите… — продолжает плакать Фарида. — Очень устала.

Махмудбек успокаивает ее. Он растерян, и потому его радует стук в дверь. Входит Шамсутдин, предупреждает, что пора вставать и собираться в дальнюю дорогу.

У «Ферганской чайханы» они остановились. Хозяин вынес узел.

— Свежие лепешки… — и заговорщически подмигнул: в узле должен быть пистолет.

Редкие утренние посетители вышли проводить Махмудбека.

Махмудбек забрался в повозку. Шамсутдин стеганул ленивую лошадь. Зацокали копыта по пустынной улице. Рядом с повозкой пошел чайханщик.

Вдруг Махмудбек почувствовал чей-то взгляд, внимательный, настороженный. За толпой, прислонившись спиной к стене чайханы, стоял один из братьев Асимовых. Тот самый, старший, Шукур.

Лошадь неторопливо свернула на большую дорогу.

— Возвращайся… — сказал чайханщику Махмудбек. — Еще раз спасибо за все…

Чайханщик резко повернулся и пошел назад. Повозка двинулась. Вновь зацокали копыта.

Было очень рано: Фарида поправила теплый платок.

Махмудбек смотрел на город, который еще спал. На город, где прошли годы, тяжелые, напряженные. На сколько лет он постарел? Трудно, невозможно подсчитать…

Уже за городом, у какого-то рва Махмудбек вытащил из узла пистолет и передал Шамсутдину. Остановив повозку, Шамсутдин завернул пистолет в тряпку и швырнул в ров.

Впереди была новая страна, граница… Были новые, совсем непредвиденные встречи.