Искатель. 1979. Выпуск №5

Как в этой обстановке сообщить еще одну, не очень приятную новость? Дейнц попытался удобней сесть, положил ногу ка ногу. Принял более независимый вид. В конце концов, в подготовке всех операций основная роль отводится старому разведчику Расмусу. Это ему Гитлер вручал ордена и пожимал руку. Дейнц — обыкновенный исполнитель.

Словно почувствовав настроение своего помощника, его бунтарские мысли, Расмус холодно спросил:

— С чем пожаловали?

— Мы купили банду… — небрежно сообщил Дейнц.

— Банду? — поморщился Расмус. — Чью?

— Ораза…

Он понимал, сколько нужно Расмусу выдержки, чтобы не сорваться.

— Это же обыкновенная банда! Берлин дал деньги на большое дело. На авторитетного вождя, на человека, способного встать во главе нового правительства.

Расмус, худощавый, подтянутый, стоял, расставив ноги, перед своим помощником. Он говорил шепотом, резким, срывающимся. Дейнц невольно поднялся, одернул костюм.

— Невозможно! Старик упрям. Он на это не пошел.

— Де-ейнц! — протянул Расмус. — Прежде чем вы успеете застрелиться, я вас сумею бросить в ту же яму… к вашим бандитам. И никто никогда не узнает о вашей судьбе. Поверьте мне.

Дейнц затаил дыхание. Надо было немедленно менять тон и тактику поведения.

— Шеф, важно вызвать в стране беспорядки. Хотя бы на время, когда Ишан Халифа перейдет границу. Это ваша мысль: беспорядки в стране и переход границы.

— Не беспорядки, — поправил Расмус, — а государственный переворот.

— Не выходит… — сожалея, вздохнул Дейнц, — Второй раз идти в тюрьму моим людям было бы сложнее. Почти невозможно. Мы даже убрали стражника.

— Хорошо… — вздохнул Расмус. — Пусть будет Ораз.

— Это отчаянная банда., — осмелел Дейнц. — Она натворит много бед и в столице. Ишан Халифа сумеет воспользоваться таким моментом.

Расмус пожал плечами. Он прошелся по комнате. И, резко повернувшись, неожиданно спросил:

— А где сейчас ваш пресловутый муфтий Садретдинхан?

— В ссылке, шеф.

— О нем забыли? И вы, и местные власти?

— Я не забыл…

— У него есть люди?

— Конечно, шеф… — И, поняв, в чем дело, добавил: — А власти действительно его забыли…

— Надо найти святого отца.

Было еще темно, когда Аскарали разбудил Шамсутдина.

Шамсутдин вскочил, помотал головой, словно отгонял сон. Что ему сегодня ни снилось! Он даже слышал чьи-то шаги, голоса.

У Аскарали серое, усталое лицо.

— Вы не спали? — спросил Шамсутдин.

Аскарали кивнул.

— Кто-нибудь приезжал?

Но Аскарали уже вышел на кухоньку, загремел посудой. Наверное, кто-то приезжал. Шамсутдин почувствовал беспокойное состояние хозяина, его нескрываемую настороженность.

Через несколько минут они пили чай, без аппетита ели черствые лепешки.

— Ты слышал что-нибудь об Оразе? — спросил Аскарали.

— Главарь банды. Он вместе с Махмудбеком сидит в тюрьме.

— А банда?

— Банда ждет его, прячется…

— Большая?

— Страшная… — ответил Шамсутдин.

Он допил чай, поставил пиалу и вопросительно посмотрел на Аскарали.

— Что-нибудь случилось с Махмудбеком?

— С ним все в порядке… — Аскарали невольно улыбнулся. -

Махмудбек — удивительный человек. И с ним все хорошо.

— Кто-нибудь ночью был?

— Был… И я узнал, что с Махмудбеком все хорошо.

Шамсутдин безжалостно гнал коня через пустыню. Здесь было тихо и прохладно. Таяли неспешно звезды и лениво сползали за барханы, за щетинистые зигзаги саксаульных кустов.

Шамсутдин помогал коню выбрать хорошую дорогу, направлял на мелкие кустарники, от которых тянулись, скрепляя песок, длинные корни. К полудню, когда солнце уже повисло над головой, когда заметался горячий ветер, Шамсутдин добрался до маленького поселка. В первой же кибитке он спросил о своем друге туркмене Саидназаре.

— Здесь много туркмен, — сказал сонный старик. — Но такого нет.

Шамсутдин обошел несколько кибиток, тесных, грязноватых, в которых люди, казалось, остановились только на час-два. Сейчас они отдохнули и снова двинутся в дорогу. Хозяин одного, более основательного дома, в комнате которого была и посуда, и старый ковер, привлек внимание Шамсутдина. В доме стоял сладковатый запах анаши.

Поговорив о своем друге Саидназаре, которого, к сожалению, и этот человек не знал, Шамсутдин попросился остаться на ночь.

— Оставайся! — щедро разрешил туркмен. — И вообще оставайся с нами.

Поздно вечером хозяин, не смущаясь присутствием чужого человека, снова разжег чилим, ловко размял в ладони комочек анаши, смешал его с крошками табака.

— Скучно здесь. Тихо… — сказал Шамсутдин.

— Тихо? — хмыкнул туркмен.

Он был краснолицый, здоровый. Но пальцы уже дрожали, как туркмен ни старался это скрыть, крепко сжимая трубку чилима.

— Хочешь? — предложил хозяин

— Можно…

Хозяин полой халата вытер мундштук и повернул чилим к гостю.

— Говоришь, тихо? А мы на пустыню похожи. Видел ее спокойную? Поднимется ветер, все перевернет… Так говорит наш вождь.

Он приблизил красное лицо к Шамсутдину и зло, хрипло зашептал:

— Мы тоже все перевернем. Наш сотник в пятницу едет к Ишану Халифе. И мы пойдем на Советы. У тебя где дом?

— В долине Сурхана.

— Пойдем… Будешь дома… Оставайся у нас.

Кружилась голова. Надо было переждать ночь. Дать возможность отдохнуть коню. Лишь бы не подвел конь. Лишь бы он не подвел…