Искатель. 1979. Выпуск №5

«Это всего лишь образец, — писал Вержа. — У меня их еще целый чемодан. Его содержимое я берегу на тот случай, если по несчастью предстану перед присяжными заседателями, то есть представителями граждан. Не вздумайте мне возразить, что эти документы не имеют ничего общего с моей защитой. Они для меня являются, как говорится, «контекстом», в котором я действовал и решил изъять свою долю из общественных денег. Судя по примерам других, я еще проявил большую скромность».

Когда Лардат находился у Сала, тому позвонили несколько человек. Звонившие с беспокойством спрашивали, действительно ли будут стараться вернуть Вержа законными путями. Лардат только что рассказал Сала, что он знал об архивам Вержа и о том, как тот собирается их использовать. Начальник полиции выслушал молча. Он давно понял. Он сделал вид, что поверил Лардату, когда тот описал, как Вержа явился, чтобы его — похитить. Своим собеседникам по телефону он отвечал, объясняя, в чем состоит процедура экстрадиции. В сущности, он пересказывал кодекс.

— Все зависит от позиции, которую займут в прокуратуре, — каждый раз заканчивал он разговор.

Прокурор получил предназначенное для него письмо с некоторым опозданием. В нем был список, составленный начальником отдела общей информации: все «замороженные» в прокуратуре дела, в том числе дело одного промышленника, ставшего сенатором после банкротства, которое сумели скрыть.

* * *

Куска говядины, лежащего на тарелке перед Вержа, наверное, хватило бы чтобы прокормить грузчика в течение недели. Мясо было поджарено с кровью без соли, как Вержа любил. Они завтракали с Альмарой в ресторане отеля. Сильвена блистала. Мора выглядел неважно. Накануне он изучал жизнь Каракаса и ночевал в обществе юной красотки индейского типа.

Они завтракали на краю лужайки. Погода была великолепная. Вержа пребывал в прекрасном настроении.

— Рассказывай, — попросил Альмара, закуривая сигару.

Вержа говорил целый час.

— Ты правильно сделал, — сказал венесуэлец. — Я на твоем месте поступил бы так же.

Он успокоил Вержа. Вредное лицемерие не было монополией Франции: с ним могла бы произойти такая же история.

— Я уже пригрел здесь одного полицейского из Нью-Йорка, которого прогнали со службы за взяточничество. Если поступать по справедливости, то все американские полицейские должны были бы перебраться сюда. А может быть, нельзя служить в полиции и оставаться с чистыми руками? Но тогда так и надо об этом сказать.

* * *

Префект вернулся из Парижа поздно вечером. Он отказался сесть за стол. Напрасно уговаривала его жена, присмиревшая после письма, хоть ей и удалось убедить мужа, что пошла она на это не ради удовольствия. Некоторое время он сомневался: его нежная супруга млела при одной только мысли о мужчине, что, между прочим, было одной из причин, почему префект не разводился. Чувственность жены неизменно волновала его и после двадцати лет супружества.

У него были другие причины отложить свой ужин, хоть он и был страшно голоден. Целый час провел префект с министром и начальником его кабинета. Оп получил некоторые указания и хотел немедленно сообщить о них заинтересованным лицам, и прежде всего прокурору.

Помощник префекта срочно вызвал прокурора, а также секретаря прокуратуры, человека цветущего вида, который в связи с предстоящим выходом па пенсию, сделался добродушным и ко всему безразличным. Прибыли также мэр, Лардат, некий нотариус, не обремененный предрассудками, Сала и один генеральный советник; бойко спекулирующий земельными участками, купленными по низким цепам.

В своем кабинете, обставленном довольно уродливой мебелью в стило псевдо «Людовик XVI», префект угостил собравшихся виски и миндалем, на который сам же и набросился. Рамес привел слова министра: не заниматься же мелочами, когда всех волнуют космические проблемы. Стало быть, Вержа проследовать не стоит. Неизвестно, что у беглеца в чемодане. И лучше никогда этого не знать.

Прокурор, казалось, был шокирован.

— Но все же была совершена целая серия преступлений, — сказал он.

— Исключая ограбление почты, доказательств того, что он замешан в других преступлениях, нет. У министра есть сведения: Альже — главный виновник. Он представлял мафию во Франции.

Лардат шумно выразил одобрение.

— Что касается событий в университете, министр усматривает тут заговор левых. Подобных событий следует ожидать почти повсюду в стране. Особенно опасаются за Гренобль.

Префект подозревал, что министр потихоньку готовит хорошенькую провокацию. Но это его дело. Мэр взял слово. Но его мнению, следовало хранить молчание. Миллиард приходит, уходит, переходит в общественные фонды, и никто не обращает на это внимания. Так или иначе, страховку выплатят. Не стоит затевать громкий процесс, на которые обычно являются гнусно настроенные «журналисты, особенно из Парижа, устраивают отвратительные сцены и выплескивают свою желчь на всех без исключения. С мэром единодушно согласились.

* * *