Искатель. 1979. Выпуск №6

Вновь богатый отель с пышным названием «Тадж-Махал». Далеко отсюда знаменитый памятник индийской архитектуры. Однако хозяин не проиграл, выбрав это название. В «Тадж-Маха-ле» живут состоятельные, уважаемые гости.

— Нам будет здесь легче работать... — сказал Аскарали.

Изменился за последнее время «преуспевающий коммерсант».

Он только кажется бодрым, а на самом деле очень устал. Возможно, даже болен.

— Ну как? Ты только представь Берлин. Обгорелый труп Гит

лера... Берлин! И на каждом балконе белый флаг. Представь!

Аскарали расхаживал по номеру, потирал ладони, потом, резко повернувшись, садился у постели Махмудбека.

— Представь! Помнишь, как писал Гафур Гулям в сорок вто

ром? Хотя откуда ты помнишь. Ты далее не знаешь...

Аскарали снова поднялся. Провел ладонью по белым, совершенно белым и поредевшим волосам, пригладил их и твердо объявил:

— Мы сегодня устроим праздник.

Аскарали начал двигать шикарную европейскую мебель с такой небрежностью, словно все это происходило в караван-сарае.

Сейчас Шамсутдин принесет бутылку водки. Ох, как я ее

доставал! Целая операция! Посложнее твоих! — В его словах

и движениях теперь уже не было усталости.

Мы сегодня даже не вспомним о том сброде, с которым ты

встречался. Не будем вспоминать! Не будем работать. Сегодня

устроим праздник. — И он крикнул в сторону соседней комна

ты: — Фарида!

Она вошла, с трудом скрывая беспокойство. Аскарали — хороший человек. Фарида уважает его. Но не случилось ли еще чего-нибудь?

— Фарида! Сейчас я вызову официанта. Он принесет самый

вкусный обед «Тадж-Махала». И мы будем праздновать. Ты не

против?

Она улыбнулась.

— Мы будем вместе говорить. Совсем о другом. И выпьем!

Выпьем за праздник! За нового человека, который скоро родит

ся в этом городе.

Фарида _;смутившись, опустила голову.

— Я пока там побуду, Аскарали-ака... — тихо попросила она.

— Конечно. А я вызову официанта.

Она торопливо ушла в соседнюю комнату. Наклонившись к

Махмудбеку, Аскарали тихо произнес:

Выпьем за нового советского человека! Понимаешь, Мах-

мудбек? Ведь на нашей улице праздник... Самый большой празд

ник! На фронте полагалось сто граммов водки. Их ты получишь

по праву. И я. После боя...

А перед боем? — улыбнулся Махмудбек.

76

Бой почти кончился. Наш, — серьезно сказал Аскарали. —

Почти.

Что-нибудь еще? — спросил Махмудбек.

— Об этом завтра! А сегодня праздник... И ни слова о делах...

Он подошел к двери и нажал кнопку, над которой был нари

сован силуэт человека с подносом.

Разбор поездки Махмудбека завершился.

— Хорошо, если бы Джаннбек сам пошел на нашу террито

рию. Это стало бы его концом... Но если даже он и не решится,

то провалы агентов, которых он пересылает, будут его прова

лом... — сделал вывод Аскарали.

Он вновь выглядел усталым, озабоченным. Это был совершенно другой человек, непохожий на вчерашнего.

Слушай... — сказал Аскарали спокойно, рассудительно. —

Слушай, мой дорогой Махмудбек. Война кончилась. Ты имеешь

полное право уехать сегодня или зартра. Врач советует лечиться

в Италии. Но у нас ведь не хуже курорты. Хотя бы даже из-

за Фарнды нельзя пускаться в такой дальний путь.

Из-за Фариды? — весело (переспросил Махмудбек.

Из-за нее тоже...

А еще?

Появились первые эмигранты из Европы. Те, кто сотрудни

чал с немцами. Конечно, Туркестанский комитет будет продол

жать действовать. Эмигранты много о нем знают. Знают о

ближайших планах.

Мне надо с эмигрантами встретиться?

Они сами будут искать возможности встретиться с тобой.

Может, переехать на квартиру?

— Нет, — решительно сказал Аскарали. — Здесь хорошая прислуга. На вызовы «Тадж-Махала» моментально откликаются лучшие врачи. Живи здесь. Дня через два ты будешь выходить. Я сделаю все, чтобы о тебе узнали в эмигрантских кругах.

— Хорошо...

— А Фариду успокой. Вы действительно скоро, очень скоро вернетесь на родину. — Аскарали поднял ладонь. — И все! И теперь никакие твои уговоры и доводы не подействуют. В Центре принято окончательное решение.

Они замолчали.

Ты давно пробовал писать стихи? — неожиданно спросил

Аскарали.

Бывало... — сознался Махмудбек. — Но не записывал.

Ты еще...

Не надо, Аскарали... — понял друга Махмудбек. — Сам

знаешь, что над стихами надо работать каждый день. Теперь

вряд ли что получится. Давно я отошел от литературы. Очень

давно. Кажется, прошла жизнь.

Жизнь... — согласился Аскарали и машинально пригла

дил свои редкие белые волосы.

Они встретились в знойный день в небольшом ресторанчике. — Здесь делают хороший кофе... — сказал Аскарали. — А я так тебя и не приучил.

77

Да. Равнодушен. А вот зеленый чай. Сейчас бы. И... —

мечтательно произнес Махмудбек.

Горячую самаркандскую лепешку. И виноград... — подска-

зал Аскарали.

Не дразни...

Сядешь скоро в какой-нибудь чайхане.

А ты? — серьезно спросил Махмудбек.

И я... Куда я денусь. Ты знаешь, сколько мне лет?

Не задумывался, — сознался Махмудбек.

И не надо...

В ресторанчике было прохладно и тихо. Официант в мягких остроносых туфлях двигался неспешно, появляясь неожиданно и всегда вовремя.

— Я больше в «Тадж-Махал» не зайду, — перешел к делу

Аскарали. — Так лучше. К тебе уже присматриваются. Живи как

подобает усталому и больному человеку.