Искатель. 1980. Выпуск №5

— И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно?

— Совершенно верно.

— Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так ли?

— Да, сэр.

— Прошу извинения, ваша честь, — вмешался Хэмилтон Бергер. — Я полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой взгляд, это затяжка времени.

— У меня тоже создалось подобное впечатление, — заметил судья Моран. — Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение принято.

— Разрешите мне задать еще только один вопрос, — обратился Мейсон к судье и, получив согласие, спросил: — Как только я спросил о Сюзанне Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли?

Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи.

— Я… я имею право звонить в любую квартиру этого дома.

Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника.

— Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель Билан?

— Я… в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все квартиры, куда мне приходилось звонить. Я…

— Я вас спрашиваю, — загремел голос Мейсона — звонили вы в тот самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет?

— Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то определенный момент, — выкрикнул с места Бергер, придя на помощь своему свидетелю.

— Я не помню, — тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па прокурора.

Мейсон улыбнулся.

— Уверен, что вы бы вспомнили, если бы вам не подсказал ответ господин районный прокурор.

— Ваша честь, — запротестовал Хэмилтон Бергер, — я возражаю против подобной реплики.

— Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, — сказал судья Моран. — Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.

— Я… мне кажется, что нет. Я… просто я не могу припомнить.

— Благодарю вас, — сказал Мейсон. — У меня все. Я прошу приобщить план квартир к числу вещественных доказательств. А сейчас, насколько я понял, место в свидетельской ложе снова занимает мисс Этель Билан.

Ричи покинул зал, а его место снова заняла Этель Билан. Она поудобнее устроилась в кресле и взглянула на Мейсона, как бы говоря: вот и прекрасно, теперь задавайте свои вопросы, посмотрим, что из этого выйдет.

— Вы абсолютно убеждены в том, что у подзащитной был револьвер в то время, когда она жила у вас?

— Абсолютно.

— Калибра ноль тридцать восемь?

— Да.

— Скажите, каких калибров еще бывают револьверы? — спросил Мейсон.

— Каких… я… откуда мне знать, я не эксперт. Я не знаю.

— Что значит «калибра ноль тридцать восемь»? — снова задал вопрос Мейсон. — Что означает эта цифра?

— Это одна из характеристик оружия.

— Вы совершенно правы, — согласился Мейсон, — но что она характеризует? Что такое «калибр»?

— По-моему, это связано с весом пули, не так ли?

— Иными словами, более длинная и тонкая пуля имеет отношение к большему калибру, чем короткая и толстая, если весит больше, так?

— О, ваша честь, — взмолился Бергер, — я протестую против попыток защиты ввести свидетеля в заблуждение. Это противоречит правилам ведения перекрестного допроса. Ведь свидетель не является специалистом в этой области и…

— Протест не принят, — резко возразил судья Моран. — Свидетельница охарактеризовала оружие, принадлежащее подзащитной, как револьвер калибра ноль тридцать восемь. Значит, защита имеет право выяснить, что она подразумевает под этим понятием.

— Продолжим, — сказал Мейсон, обращаясь к свидетельнице. — Отвечайте на вопрос.

— Ну, конечно если пуля… если длинная тонкая пуля весит больше… конечно, она большего калибра…

— Значит, когда вы сказали, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, вы имели в виду, что он стрелял пулями большего веса? Я правильно вас понял?

— Боже мой, ваша честь, ведь это же всего лишь факты, а не улики, — воскликнул прокурор. — Это же не допрос. Это введение свидетельницы в заблуждение!

— Протест отклоняется, — раздраженно бросил судья Моран. — Свидетельница, отвечайте на поставленный вопрос.

Было видно, что Этель Билан не знала, как поступить. Она просительно посмотрела на прокурора, затем нерешительно ответила:

— Да, сэр. Я это имела в виду.

— Вы имели в ввиду, что вес пули был равен тридцати восьми гранам?

— Да, думаю, что так. Да, сэр.

— Значит, вы точно не знаете, какого калибра был револьвер?

— Ведь здесь уже говорилось, что револьвер был калибра ноль тридцать восемь, — ответила свидетельница, окончательно смешавшись.

— Это не важно, кто что говорил, — заметил Мейсон. — Важно то, что вы не даете отчета своим словам! Понимаете ли вы, о чем говорите?

— Ну, как вам сказать… честно говоря, у меня смутное представление о том, что такое калибр.

— Таким образом, вы точно не знаете, какого калибра оружие было у подзащитной?