Искатель. 1980. Выпуск №6

— Яволь, оберштурмбаннфюрер! — вытянулся Циммерман, понимая, что едва ли ему удастся вырваться на свободу.

Баремдикер стоял белый как стена.

16

Оберштурмбаннфюрер СС Грюндлер горделиво считал, что он досконально знает окутанную ореолом тайны и романтики историю мирового шпионажа. Нет, он не собирался стать профессиональным разведчиком. Он мечтал о карьере более скромной и менее популярной, карьере контрразведчика, где, как он считал, ему особенно пригодились бы богатые познания.

Однако судьбой Грюндлера распорядился Кальтенбруннер, посчитав, что его родственнику больше подходит служба в эсэсовских частях, чем в гестапо. Спорить с Эрнстом было бесполезно. Сейчас у Грюндлера появилась счастливая возможность доказать, что Кальтепбруннер явно недооценил его возможности. Шутка ли, разоблачить превосходно законспирированного агента «Интеллидженс сервис». А что Баремдикер английский разведчик, он уже нисколько не сомневался. Все улики были против него. Видимо, он был завербован еще во время учебы в колледже.

Грюндлер не был уверен в том, что Циммерман связан с Баремдикером, но и этого варианта не сбрасывал со счетов. Само собой разумеется, они действовали не одни, у них должны быть связные. Он срочно вызвал из Берлина две машины с радиопеленгаторами в надежде, что связные, узнав об аресте своих шефов, попытаются выйти в эфир и сообщить о случившемся. В отряде славянских рабочих Грюндлер на всякий случай увеличил охрану.

Ночь для Грюндлера прошла беспокойно. Он то и дело пил горячий кофе, чтобы приободрить себя. Сам он не любил заниматься черным гестаповским делом, предоставив его своим молодчикам, истосковавшимся по настоящей работе.

Результат ночного допроса обнадеживал. Баремдикер сознался, что на питании подопытных лагеря № 2 он сэкономил не одну тысячу марок, которые положил в свой карман. Во всем остальном гауптштурмфюрер отрицал свою вину. Но это не смущало Грюндлера: сознался в одном, сознается и в другом. Упорство Баремдикера только еще больше убеждало в том, что английская разведка — а только она могла заслать на такой важный объект своего агента — выше всяких похвал. Но тем выше честь для Грюндлера.

Три дня и три бессонные ночи провел он за допросами. Дело заходило в тупик. Циммерман упорно стоял на своем. Радиопеленгаторы не обнаружили никаких радиосигналов, посылаемых в эфир. А в РСХА проявляли нетерпение, требовали доклада, и Грюндлер решил передать «английского разведчика» Баремдикера и его помощника Циммермана в руки группенфюрера СС Мюллера. Пусть гестапо выколачивает из них признание.

Двуколка с шумом подкатила к баракам, возле которых Ладушкин распределял людей на полевые работы. Сердитый управляющий имением баронессы со злостью набросился на него:

— Почему на ферме беспорядок? Коров пастись выгнали на десять минут позже… Что у вас там за бездельники?!

— Я все выясню и доложу вам, господин управляющий, — ответил Ладушкин, — не извольте беспокоиться…

— Сейчас надо принимать меры! Едем на ферму, — потребовал Фехнер.

Ладушкин сел в двуколку, и Фехнер стегнул лошадь.

— Начальника концлагеря, сынка нашего барона, и Циммермана арестовало гестапо, — сообщил Фехнер, когда двуколка скрылась за опушкой леса. — Будто они английские шпионы…

Ладушкину с трудом удалось не выдать своего волнения.

— Отряд славянских рабочих перетрясли, — продолжал Фехнер.

До боли защемило сердце у Ладушкина. Он плохо слушал, о чем дальше говорил управляющий, нещадно ругая себя за то, что непростительно затянул время связи с Генрихом. Хотел сперва понадежнее закрепиться на месте. Выходит, опоздал. А без группы Генриха им с Сафроновым бактериологический центр не уничтожить. Взрывчатка спрятана неизвестно где. Как взять ее? Одна надежда на Лукашонка, только он знает все.

17

Доктор Штайниц целые дни проводил в своей главной операционной — так официально называлось в бактериологическом центре помещение с колбой-гробницей, куда, кроме старшего ассистента доктора Нушке и двух санитаров, никто не смел входить. Штайниц внимательно наблюдал за воздействием микробов на организм. Подопытные жадно ловили открытыми ртами подаваемый по шлангу воздух, стонали и кричали, но их голоса из герметической колбы не доходили до экспериментатора.

Наступала последняя, ответственная стадия в создании бактериологического оружия, стадия эксперимента, когда проверялись все теоретические расчеты.

Штайница беспокоило, что эксперименты в виварии с домашними животными шли плохо. Животные, как и люди в лагере № 2, были недостаточно подготовлены для опытов. Требовался специалист, хорошо знающий свое дело. Ему припомнился разговор с баронессой Ирмой, на все лады расхваливавшей своего русского зоотехника. Почему бы не взять его в виварий?..