Искатель. 1981. Выпуск №2

– Ясно, только пол-лошади. Другая половина – это сейчас я. – Он вздохнул шумно, по-лошадиному. Откинул голову, посмотрел на шагавшего сзади конвоира. – Посидеть бы, а?

– Полежать не хочешь? – добродушно ответил конвоир.

– Не откажусь. – Он захохотал с вызовом. – Лежать не сидеть. Лежать всю жизнь можно.

– Скучно все время лежать-то, – сказал Сизов.

– Чего? Вкалывать – вот это скучно. А лежать да мечтать – милое дело.

– О чем мечтать?

•- Хотя бы о воле.

– А на воле?

– О полноценных червончиках.

– Зачем они тебе? Напиться и в тюрьму попасть, чтобы тут снова мечтать о воле?

– Ну не-ет! – Парень приостановился, дернул носилки, просипел в спину Сизова: – Грабануть бы покрупнее, завязал бы, вот те крест, завязал. Уж я бы придумал, как жить, придумал бы.

– Не выйдет.

– Чего?! – заорал парень, словно у него уже отнимали его еще не приобретенный кус.

– Если теперь не знаешь, потом не придумаешь…

И тут сзади грохнул выстрел. Они разом бросили носилки, отскочили, оглянулись. На тропе, где только что прошли, быстро поднимался на задние лапы огромный широкий медведище. Конвоир судорожно дергал затвор. В один миг медведь оказался возле него. Тот безбоязненно сунул ствол в глубокую свалявшуюся шерсть, нажал на спуск, но затвор только тихо щелкнул. В то же мгновение тяжелые лапы опустились на его спину, подтянули к себе, рванули когтями снизу вверх, задирая гимнастерку, из-под которой вдруг фонтаном брызнула кровь, ослепительно алая на белой обнаженной коже.

Они стояли, оцепенев от ужаса, смотрели, как крючковатые когти кромсали обмякшее тело, не было у них сил ни бежать, ни кричать. Медведь вскинул голову, уставился маленькими глазками на оцепеневших людей и вдруг коротко рявкнул. И этот рык словно бы подтолкнул их. Не помня себя, они кинулись в кусты, помчались напрямик через буреломы, через чащобу. Ветки хлестали по лицу, острые сучья рвали одежду. Они падали, вскакивали, снова бежали, слыша за собой страшный шум погони.

Первым опомнился Сизов. Остановился и ничего не услышал, кроме своего частого и хриплого дыхания да глухого хруста веток в той стороне, куда убегал Красюк.

– Эй, стой! – крикнул он. – Медведя-то нету!

Слепой страх прошел, и теперь ему было стыдно самого себя. «Отвык, отвык от тайги, – думал Сизов. – От озлобленного раненого медведя разве уйдешь? А терять голову – самое последнее дело».

Он пошел следом за Красюком и скоро оказался у невысокого обрывчика, с которого, серебристо поблескивая, спадал неширокий водопадик. Красюк стоял на коленях у самой воды и пристально рассматривал небольшой камень, который он держал в руках.

– Что нашел? – спросил Сизов, подходя к нему.

Не отвечая, Красюк сорвал шапку, сунул туда камень и кинулся в плотный подлесок, стоявший на краю поляны.

– Неужели золото? – вслух сказал сам себе Сизов. Он подобрал жгут веревки, валявшейся на траве, повесил на плечо. Затем подошел к водопадику, осмотрел камни. – Эй! – крикнул. – Подожди, дай поглядеть!

Тайга молчала. Только сойки хохотали в отдалении да комары зудели над самым ухом.

Он снова принялся осматривать камни, шагая вдоль ручья. Нашел изъеденный ржавчиной топор с разбитым обухом, непонятно почему породивший в нем смутную тревогу. Отбросил топор в сторону, пошел дальше, то и дело наклоняясь, переворачивая камни. Руки ломило от ледяной воды. Веревка мешала, и он забросил ее за спину, как солдатскую скатку.

– А ну пошли! – вдруг услышал над головой.

Выпрямился, увидел своего напарника и испугался его застывшего лица.

– Золото, что ли? – спросил Сизов.

– Думал, я тебя тут оставлю? – зашипел Красюк. – Нашел дурака. – Откуда-то из-под телогрейки он вынул короткий, с ладонь, нож, сделанный из обломка пилы. – А ну пошли!

– Куда?

– Туда. – Парень ткнул ножом в сторону леса.

– Вернуться бы надо. Может, живой… конвоир-то?..

– Я тебе вернусь! – Парень резанул ножом воздух, зацепил телогрейку Сизова. – Пойдешь со мной. Чтобы не растрепал о самородке.

Нож снова сверкнул перед лицом. Сизов попятился в гущину подлеска, пошел, потом и побежал, подталкиваемый сзади. Жгут веревки, висевший через плечо, не скидывал, думал: если этот обалдевший от золота бандит кинется на него, то веревка-то как раз и может прикрыть в первый момент.

Каждую минуту он ждал удара в спину, но удара все не было, и Сизов стал успокаиваться. Чащоба уплотнялась. Приходилось продираться через кусты, перелезать через поваленные деревья, высоко задирать ноги в ломком сухом буреломе.

Выскочили на звериную тропу, и Сизов свернул по ней.

– Куда?! – заорал Красюк. Пот лил с него ручьем. На щеке, от носа до уха, темнела широкая царапина.

– Надо знать тайгу, – беззлобно сказал Сизов. – При такой беготне наобум можно остаться без глаз…