Искатель. 1982. Выпуск №1

— Ну что же… Давай попробуем. Хотя я не знаю, что из этого получится. Может быть, ее попросту не существует. Внушение, гипноз. Мне мерещится любая чертовщина. Иногда я думаю, что надо сходить к психиатру. А иногда мне кажется, что дело гораздо серьезней и — надо срочно принимать какие-то меры. Вдруг это касается не только нас…

— Кого же еще?

— Возможно, вообще всех. Всех людей.

Звонок звенел долго, слишком долго, я ни на что уже не надеялся, когда дверь бесшумно распахнулась. Она стояла не пороге, и мне показалось, что сон сейчас повторится. Холодный огонь блеснул в ее глазах… На ней было то самое легкомысленное летнее платьице, в котором она села в машину…

— Познакомьтесь, это мой сотрудник… — я запнулся, — вернее, друг. Решили вот зайти… — Я стоял и мямлил нечто невразумительное, а она еще раз обдала меня все тем же презрительным и холодным взглядом, потом подала Гвельтову руку.

— Меня зовут Веста.

Я вытер вспотевший лоб. Сон подтверждался. Ее имя… На стене висела дорожка, которую я видел во сне… Прошло, наверное, несколько минут, прежде чем я взял себя в руки. Меня оставили в гостиной, а Веста вдвоем с Артамом готовили на кухне кофе. До меня долетал ее веселый смех и кокетливая болтовня. Наказание обещало быть долгим и суровым. И я на ошибся. Вечер прошел отвратительно, Я все время чувствовал себя предателем, словно выдал некую принадлежавшую мне одному, и дорогую для меня, тайну… Так оно, в сущности, и было. Я не испытывал ревности. Меня грызла глухая тоска и страх оттого, что подтвердились самые худшие предположения, оттого, что сон был правдой, а Артам размазней… Да и кто смог бы устоять перед этими глазами?

Я словно раздвоился. Одна половина моего существа жила нормальном человеческой жизнью, она попросту ревновала Весту к Гвельтову, и мне приходилось признать, что всего за каких-то три дня эта женщина стала значить для меня слишком много. Другая же половина, не очень заметная, словно сидела в темном углу, сжавшись от леденящего душу страха. Постепенно это впечатление развеялось. Может быть, причиной тому было вино, которого оказалось в буфете у Весты целые две бутылки. Запас продуктов на этот раз тоже не вызывал никаких нареканий. Словом, нас ждали… А может быть, не нас, кого-нибудь другого. Веста включила магнитофон, и они с Артамом очень мило проводили время за танцами. Я же пил стакан за стаканом кислое вино, совершенно не пьянея, только мрачнел все больше. Придется как-то выпутываться из дурацкой ситуации, в которую я сам себя загнал, но я все не находил повода, чтобы встать и уйти. Очередной танец кончился, они оба сели на кушетку рядом с моим креслом, продолжая начатый во время танца разговор. Казалось, они так увлечены им, что вообще забыли о моем присутствии.

— А что вы делаете по вечерам? Бывают же у вас свободные вечера? Неужели сидите здесь одна?

Он что, с ума сошел? Что за пошлости говорит? Но Весту ничуть не коробили его вопросы.

— Я много читаю. Часами могу смотреть телевизор. Почти любую передачу. Правда, иногда мне кажется, что раньше я не любила этого занятия.

— Охотно верю. Наше телевидение страдает обилием пустой болтовни… А ваша мама? Вы, наверное, часто бываете у нее?

Мне показалось, что ее лицо напряглось лишь на секунду и туг же вновь смягчилось.

— Теперь нас мало что связывает. Раньше мы были большими друзьями, но с возрастом отношения меняются. — Вдруг она улыбнулась: — Хотите посмотреть ее фотографии?

Артам, видимо, не ожидал этого предложения и растерялся. Я понял, что он неспроста затеял разговор.

— Нет, что вы, я вовсе не хотел…

— Да? А я думала, вы вообще сомневаетесь в том, есть ли у меня родители.

Это был прямой вызов. Гвельтов смутился, попытался обратить все в шутку, но как-то неуклюже. Хозяйка вдруг потеряла к нашему визиту всякий интерес. Через несколько минут Артам поднялся и, сославшись на какое-то дело, стал прощаться, Я молча последовал за ним. Нас не стали ни провожать, ни задерживать. Уже на пороге я обернулся. Веста не смотрела в нашу сторону, В ее пустых и отрешенных глазах, упершихся в стену, не было ничего, кроме усталости и скуки.

Погода улучшилась. Вечер обещал быть тихим и прохладным.

— Ну так что? — спросил я Гвельтова. — Какие выводы ты сделал?

— Выводы? Какие ж тут выводы… По-моему, она очень красивая женщина.

— Хорошо, хоть это заметил, — мрачно пробормотал я. — Но мы не в гости ходили…

— Все, что вы говорили в кафе, — нагромождение нелепостей, она самая обыкновенная женщина и, по-моему, очень несчастная. Она в беду попала, а вы вместо того, чтобы помочь ей, затеяли какое-то расследование. Ваш научный подход в некоторых случаях выглядит…

Он недоговорил, но все было ясно и так. Гвельтов вскочил в подошедший троллейбус, а я не двинулся с места.