Искатель. 1983. №4

Итак, сейчас главное — проанализировать факты и сделать выводы. Во-первых, Лаевский сам говорил, что почти не пьет. Поэтому визит к соседу в нетрезвом состоянии выглядит слишком уж нарочитым. Его предыдущие действия — уход от наблюдения в Неопалимовском, бегство через задворки — говорят за то, что Лаевский петляет, надеясь выиграть время. В таком случае пожар был нужен, чтобы направить оперативников по ложному следу.

Морозов посмотрел на часы — начало третьего. Тишину нарушил низкий зуммер внутреннего телефона.

— Борис Петрович, я из проходной, привез таксиста, попросите дежурного пропустить.

Водитель оказался коренастым мужчиной средних лет, на лице которого недоумение смешивалось с испугом.

— Наливайко Григорий Кузьмич, шофер первого класса, — представился он.

Из дальнейшего рассказа выяснилось, что шофер знает Лаевского несколько лет. Тот заранее звонил ему, когда было нужно куда-нибудь ехать. Такси подается в нужное место к определенному часу, чаевые Лаевский давал щедрые — рублей по десять, иногда двадцать. Морозов достал бланк допроса.

— Григорий Кузьмич, я занимаюсь расследованием убийства некоего Хабалова, и мне необходимо допросить вас в качестве свидетеля. Когда позвонил вам Лаевский, о чем просил?

— Вчера утром он позвонил мне домой и велел подъехать с другой стороны проходного двора к трем часам, затем я завез его в гастроном, а часам к шести доставил в Березовку. По дороге туда он показал мне место около скирды и велел подъехать туда точно в 21 час 35 минут. Я выполнил все, как он просил. Потом отвез на Народную улицу. Он дал мне полсотни, попрощался, и я уехал. В зеркальце видел, как он вошел во второй подъезд от угла.

— Лаевский как-нибудь объяснил вам, почему нужно подъехать именно к скирде да еще поздно вечером?

— Нет, он похвалил за точность и сказал: «Пусть сосед меня поищет, а теперь к Таганской площади».

— О чем говорили по дороге? Как он был одет?

— Молчал, как всегда, дремал. Одет был в темный плащ, берет. Чемодан у него еще был с ремнями.

Морозов записал адрес Наливайко, телефон, номер удостоверения и отпустил, хотя ему очень хотелось высказать свое мнение о поведении этого любителя щедрых чаевых. Козлов проводил таксиста до проходной, а вернувшись, застал Бориса с прижатой к уху трубкой.

— Так, хорошо, — говорил он и что-то записывал. — Если поступят еще заказы, немедленно позвоните мне или дежурному. Морозов положил трубку на рычаг и задумался.

— Итак, можно считать установленным, что Лаевский не сгорел вместе со своей дачей. — Козлов молча кивнул, выжидательно глядя на Морозова. — Скорее всего трюк с пожаром преследует все ту же цель: выиграть время, чтобы успеть окончательно замести следы. Мне кажется, есть одна зацепочка: в диспетчерскую такси поступил заказ на Народную для господина Краузе к девяти утра. Попробуем потянуть за эту ниточку…

Старший инспектор связался с Черкасовым и дал задание подъехать с бригадой на Народную улицу и покараулить там Лаевского. В случае его появления задержать, чемодан и прочие вещи оставить у него в руках и сразу же доставить в прокуратуру к Нарышкину, который будет предупрежден.

— А если Лаевский будет не один? — спросил Черкасов.

— Зафиксируйте с кем. На машину и за ним, с маршрута докладывайте, по ходу будем решать. Я на месте.

Опыт и интуиция подсказывали Морозову, что операция вступила в завершающую фазу. В десятом часу позвонил Черкасов:

— Борис Петрович, я из автомата на Народной. Подошло такси, из второго подъезда вышел толстый бородач. По походке похож на Лаевского, но одет иначе и чемодан другой. Морозов быстро прикинул возможные варианты:

— Поступим так: двоих с машиной оставьте на Народной, такси догоните и не спускайте с бородача глаз.

Вскоре Черкасов сообщил дежурному по рации, что следует за такси в направлении Шереметьевского аэропорта. Бородач в машине. Морозов взял у дежурного оперативную машину и тоже помчался в Шереметьево, попросил передать Черкасову, чтобы тот ни в коем случае не обнаруживал себя раньше времени.

В Шереметьеве пассажир вышел из такси, взял чемодан и неспеша направился в здание аэровокзала. Черкасов с одним из своих подчиненных вошел следом и занял место, удобное для наблюдения. Ничего общего с Лаевским, если не считать походки, у бородача не было. Шло время, к нему никто не подходил. До посадки на венский рейс оставалось полтора часа, и вылетающих пригласили пройти в зал таможенного досмотра. В это время подъехал Морозов и незаметно отозвал Черкасова в укромный уголок возле киоска «Союзпечати». Тот коротко поделился своими сомнениями. Да, положение складывалось щекотливое: а вдруг бородач действительно иностранец и его задержание может вызвать нежелательные последствия?