Искатель. 1983. Выпуск №2

Спускаясь с холма, я остановился, чтобы пропустить странную процессию. Мне навстречу шел по дороге мальчик лет десяти, держа в руке много тонких веревочек. К ним было привязано с полсотни маленьких, ростом не более полуметра, необыкновенных человечков, разряженных в диковинные костюмы. Они мерно маршировали по дороге, высоко подымая свои запыленные ножки. Тут были уродливые лысые горбуны, и одетые в белое юноши с напудренными лицами, и миниатюрные красавицы с фантастическими прическами, и запорожцы в широченных шароварах, и бородатые индусы в тюрбанах с павлиньими перьями. Я никогда не видел ничего подобного и очень удивился. Когда мальчик поравнялся со мной, я с некоторой робостью спросил:

— Простите за беспокойство. Скажите, пожалуйста, кто такие эти люди и почему вы их связали? И куда вы их ведете?

Мальчик недоуменно посмотрел на меня, пожал плечами и ответил:

— Это вовсе не люди, а механические куклы. Мне одному скучно купаться, бот я и беру их с собой на берег реки. Теперь мы возвращаемся в театр. Ты разве никогда в нем не был?

— Нет.

— Странно!

Мальчик поспешно задергал веревочки. Удивительная колонна замаршировала быстрее и скоро скрылась за холмом… Вопреки ожиданиям мое утреннее отсутствие не только никого не удивило, но осталось незамеченным. Отец все еще спал, а мать совершенно спокойно окликнула меня из окна, когда я подходил к дому. Очевидно, она решила, что я только сейчас пробудился от анабиоза и вышел в сад обыкновенным путем, через дверь. Странное дело! Эти механические куклы занимали мое воображение в гораздо большей степени, чем все остальное. Я весь был наполнен ими и на следующий день, когда отец и явившийся к нам в гости дядя Мирон расспрашивали меня о моих переживаниях. Сами они, хотя тоже испытали «смещения сознания по мировым линиям», но гораздо менее продолжительные, чем мои по субъективному ощущению времени. Вообще, должно быть, кроме меня, один лишь капитан изо всех участников полета не минуту-другую, а целые часы прожил повторно. Это обстоятельство и сделало его способным всерьёз поверить в свою идею, которая сперва пришла ему в голову лишь в качестве совершенно фантастической абстракции.

Немало пришлось отцу и дяде Мирону преподать мне новых истин, прежде чем я пожелал отвечать на их вопросы. Я шалил, дурачился, пока они не сочли необходимым разъяснить мне суть метаперламентальной теории. Самую трудную часть объяснений взял на себя дядя Мирон.

— Знаешь ли ты, что такое мировая линия? — обратился он ко мне, чертя пальцем в воздухе.

— Знаю, — ответил я, болтая ногами. — А почему вы теперь старее папы, а раньше были одинаковые?

— Потому что на пути корабля оказалось большое скопление атомов-метеоритов. Чтобы его облететь, понадобилось изменить маршрут. Пришлось очень долго вести корабль вручную, поэтому весь экипаж не мог одновременно лечь под анабиоз. Я лег на пять лет позже папы. А наш капитан и Николай Петрович Сурин — ты помнишь Сурина? — они вообще под анабиоз не ложились…

— Значит, они теперь, наверно, старые?

— Они уже умерли. Сурин умер три года назад, еще в космосе, а капитан умер в прошлом году, уже на Земле…

— Так сколько же я проспал на Земле под анабиозом!

— Почти целый год.

— Почему так долго?

— Потому что по измененному маршруту корабль вернулся на Землю годом раньше, чем предполагалось. На пути корабля оказалось гравитационное поле от нескольких черных дыр. Оно разогнало нас до огромной скорости.

Я задумался.

— Мировая линия — это которую пряла богиня Клото — одна из трех Мойр. Она была дочерью Зевса и Фемиды, дочери Урана, — заявил я после некоторого молчания.

— Нет, ты ошибся, — ответил мне дядя Мирон, улыбаясь, — богиня Клото пряла не мировую линию, а нить жизни. Но должен признать, что это две очень похожие вещи. Мне это как-то не приходило в голову,

— Я уже знаю! Знаю! — закричал я с торжеством, вспомнив один из уроков по физике. — Мировая линия — это траектория тела в пространстве-времени!

— Отчасти правильно. Но я хочу, чтобы ты понимал суть дела.

Дядя Мирон взглянул на потолок и продолжал:

— Вот видишь, по потолку ползает муха?

— Вижу.

— Очень хорошо. Теперь представь, что перемещение на один сантиметр вниз соответствует секунде времени.

— Я не понимаю…

— Неважно. Веди мысленно линию от мухи вниз так, чтобы ее конец оставался бы все время на одной вертикали под ней, как бы она ни ползала. Но при этом он каждую секунду должен опускаться вниз на сантиметр. Чуть упрощая дело, можно считать, что это и будет мировая линия мухи.

— А если муха станет летать?

— Тогда ничего не выйдет. Но сейчас она еще ползает по потолку.

— Сейчас она сидит на месте.

— Значит, ее мировая линия движется вертикально вниз со скоростью один сантиметр в секунду.

— А теперь она поползла к окну,

— Значит, ее мировая линия пошла теперь наклонно, в сторону окна.

— А если муха все-таки станет летать?