Искатель. 1983. Выпуск №2

Полковник Василий Кириллович. Шумко в последнее время чувствовал себя неважно. Застарелая язва все больше и больше давала о себе знать тупой неутихающей болью и спазмами в желудке. По ночам полковник ворочался, кряхтел, то и дело поднимался с постели, шел на кухню и глотал очередную порцию лекарств. Но это мало помогало. И тогда он одевался и выходил на улицу. Побродив часок-другой по пустынному ночному городу, снова ложился в постель и только тогда засыпал тревожным сном. Ко всему прочему его угнетала пустота в квартире: дочка забрала внуков и уехала л мужу в Магадан, а жену направили в двухмесячную заграничную командировку. Потому полковник дольше обычного задерживался на работе. Правда, последние две недели дело Слипчука и Лубенца отнимало почти все время. Но пока что оно не сдвинулось с нулевой отметки. Гостев словно в воду канул, даже объявленный всесоюзный розыск ничего не давал. Повторная экспертиза обстоятельств гибели Ковальчука с женой с привлечением самых опытных специалистов тоже не добавила ничего нового. Заключение прежнее: взрыв газа вызван электрической искрой при включении выключателя. Дом сгорел дотла, что еще больше усугубило и так многотрудные изыскания экспертов-криминалистов. Не лучше было и с одним из главных вопросов следствия — каким образом яд попал в организм профессора и Лубенца…

Полковник Шумко, тяжело вздохнув, нажал кнопку селектора:

— Капитан Бикезин! Зайди с материалами ко мне…

Бикезин, как всегда подтянутый, в ладно скроенном костюме стального цвета, молча раскрыл папку и протянул Шумко несколько листов с машинописным текстом.

— Это все?

— Пока да. Но здесь есть кое-что интересное. Вот. — Он открыл один листок.

«…Ковальчук Ф.А., 1923 года рождения, уроженец города Ивано-Франковска, беспартийный, профессия — зубной врач. В городе с 1958 года. Родители умерли, детей нет… Судим не был. Родственников за границей нет…»

— Данные проверены?

— В настоящий момент уточняем.

— Ну так что же здесь примечательного?

— А вот здесь, ниже…

Ковальчук был взят на заметку ОБХСС в связи с незаконными занятиями частной зубоврачебной практикой. Но потом он приобрел патент, и все обвинения по этому поводу в его адрес отпали.

— На каком основании ему был выдан патент?

— История темная и чрезвычайно запутанная. Работаем и в этом направлении.

— Ясно. Что еще?

— Затем он опять попал в поле зрения ОБХСС, на этот раз в связи с золотом. По некоторым косвенным данным, Ковальчук скупал золото, которое затем применял в своей зубоврачебной практике. Доказать это не удалось, но свой патент он потерял и опять пошел работать в городскую стоматологическую поликлинику…

— Почему отобрали патент?

— Дело в том, что ему было запрещено ставить зубы и коронки из золота клиентов. А он этим запретом пренебрег. Криминала, в общем-то, здесь большого не нашли, тем более что его клиенты в один голос твердили о непричастности Ковальчука к махинациям с золотом.

— Криминала, говоришь, не нашли? М-да… Ладно, придется поднять и это дело из архива…

— И самое главное — опять-таки по косвенным данным — Ковальчук занимался скупкой антиквариата, в частности старинных икон. И притом ворочал большими суммами.

— Вот это уже кое-что!

— Да, товарищ полковник, я тоже так думаю. И занимаюсь в настоящее время отработкой его связей среди антикваров.

— Что у Лазарева?

— Все то же… Изменений в лучшую сторону пока никаких.

— Плохо, Алексей, очень плохо…

— Товарищ полковник! Я сейчас ума не приложу, что мне предпринять по отношению к Михайлишину.

— Ты предполагаешь, что он замешан в убийстве?

— Трудно сказать… Меня очень волнует записка. Почему он остался жив? Ведь до сих пор убийца был весьма точен в свои обещаниях.

— Предполагаешь, что Михайлишин сочинил себе такое оригинальное алиби?

— Алиби у него стопроцентное. Это мы уже проверили.

— Михайлишина, я знаю много лет, и очень сомневаюсь в его причастности к убийству. А вот записка. Я считаю, это все-таки очень серьезно. Боюсь, что жизнь адвоката под угрозой.

Полковник, тяжело вздохнув, поднялся из-за стола и подошел к окну. Солнце уже закатилось, оставив после себя золотисто-розовые следы на курчавых облаках, которые толпились у края темно-фиолетовой тучи. Зигзаги молний кромсали ее тяжелое тело, настойчиво подгоняя поближе к городу. Ночь обещала пролиться живительной влагой на иссушенную зноем землю.

10