Искатель. 1983. Выпуск №4

Вошел Морозов. Хабалова подозрительно взглянула на него, хотела что-то сказать, но не решилась.

— Супруг потом попросил вас еще за чем-то сходить в магазин? — спросил Нарышкин.

— Да, пива и селедку просил купить, а без этого отказывался обедать, вот я и пошла в магазин без пяти два.

Морозов воспользовался наступившей паузой:

— А Конина чуть кондрашка не хватил. Шутка ли сказать: отдал бриллианты Федору, и ни ответа, ни привета. Он ведь к вам сегодня за деньгами приходил?

Зоя Аркадьевна сверкнула глазами и процедила сквозь зубы: — Я уже говорила, что как женщина отвечать на это не буду.

— Тогда я официально предлагаю вам до решения суда сдать деньги, приобретенные вашим мужем спекулятивным путем, — сухо сказал Нарышкин.

— Я ничего о деньгах не знаю. — Хабалова закусила губу.

— Борис Петрович, я выписываю постановление на обыск, получаю санкцию прокурора, а вы организуйте транспорт и понятых. — Нарышкин взял уже заполненный бланк постановления и вышел.

Через полчаса они были на Фрунзенском валу. Морозов пригласил в квартиру Хабаловых понятых, а следователь прокуратуры разъяснил им их обязанности.

…Портфель стоял между стеной и письменным столом в маленькой комнате, служившей покойному кабинетом. В нем лежали пачки денег крупными купюрами, сорок пять тысяч рублей, как выяснилось после подсчета. Кроме того, за подвесным потолком в ванной комнате был обнаружен тайник, в котором оказалось еще сто пятьдесят тысяч и коробочка с двумя бриллиантами примерно по 15 каратов.

«Не поэтому ли Хабалов и заперся в ванной после схватки с убийцей? — подумал Морозов. — Возможно, опасался, что тот найдет тайник, и решил защищать свой клад?»

Тем временем понятые засвидетельствовали факт выемки, опись имущества, изъятие драгоценных и полудрагоценных камней. Они наблюдали за происходящим с неподдельным изумлением, не в силах понять, как у соседа, пьяницы и забулдыги Хабалова, могло таиться такое богатство. На Зою Аркадьевну поглядывали с любопытством и укоризною. А она сидела отрешенно, при каждой новой находке повторяя, что ничего не знает и ничего не видела.

Когда обыск был закончен, Нарышкин поблагодарил и отпустил понятых.

— Зоя Аркадьевна, — обратился он к хозяйке, — я думаю, в целях обеспечения тайны следствия, ну и вашей безопасности избрать как меру пресечения ваш арест.

— Да вы что! При чем тут я?! — сквозь слезы простонала она.

— Успокойтесь, — попросил ее Нарышкин. — Мы еще не нашли и даже не установили убийцу. Ясно одно: ваш муж был замешан в крупных спекуляциях, имел большие ценности и погиб от руки неизвестного. В этой ситуации я не могу поручиться за вашу жизнь, тем более что вы от меня постоянно скрываете то одно, то другое.

— Ничего со мной не случится.

— Возможно, но я назвал и главную причину, вынуждающую меня принять такое решение. Это в интересах тайны следствия. Оставаясь на свободе, вы можете предупредить Конина и других знакомых вашего мужа, а это повредит расследованию.

— Хорошо, спрашивайте обо всем, что вас интересует, я все честно расскажу, только не трогайте меня.

— С какой целью приходил к вам сегодня Конин?

— Просил отдать деньги за бриллианты, которые дал Федору.

— Из записной книжки вы выписали телефоны Лаевского, Цатурова, Когана и прочих. Это в связи с просьбой Конина?

— Нет, видите ли… — Хабалова замялась, не зная, что сказать, и в то же время боясь признаться в своих намерениях.

— Только честно, — предупредил Нарышкин, — иначе разговора не получится. А вы в нем заинтересованы не меньше нас.

— Когда Олег потребовал, чтобы я вернула бриллианты или деньги, я ответила, что не знаю, о чем речь. Он стал ругаться, грозить расправой, потом умолял отдать его долю, иначе за себя не отвечает. Я сказала, что он дурак, об этом не кричат на весь дом. Объяснила, что в субботу муж пропадал целый день, а вечером пришел пьяный. В воскресенье молчал все утро, потом снова напился, пока я ходила в магазин.

— Как реагировал на все это Конин?

— Сказал, что верит мне, успокаивал. Потом стал просить познакомить с «богатыми купцами», приятелями Федора, обещал за это озолотить. Я сказала, что в лучшем случае соглашусь быть только посредником.

— Когда Конин должен прийти за ответом?

— Через два дня, в понедельник.

— Так… — задумчиво произнес Нарышкин, — хочу предупредить вас, Зоя Аркадьевна, что на основании статьи Уголовного кодекса вы несете ответственность за разглашение тайны предварительного следствия. — Он неожиданно дружелюбно улыбнулся ей и добавил: — И вообще лучше быть свидетелем, чем соучастником, когда будут судить убийцу. А пока у вас шансы равные. Учтите. Я оставляю вас на свободе.

— Спасибо, большое спасибо… господи… — от растерянности Хабалова не могла найти нужных слов.

— Николай Николаевич, а вы не боитесь, что она помешает ходу расследования? — спросил Морозов, когда они вошли в лифт.

— Нет — уверенно ответил Нарышкин. — Натуры у людей разные. Для одних с потерей богатства и жизнь теряет смысл, другим, как воздух, нужен сам процесс купли-продажи, они игроки. А эта женщина больше всего сейчас нуждается в этом.