Искатель. 1983. Выпуск №1

— Бревно.

Старшина, стоявший в дверях, неодобрительно промолчал.

— Верхогляд!

Антон даже не сразу сообразил, что это его, уж очень неожиданно прозвучало. Он даже огляделся, словно кто-то здесь мог быть с такой же фамилией. Поднялся и пошел вслед за старшиной, твердо ставя ногу, точно солдат в строю.

Антон помнил про “бревно” и потому несколько удивился, увидев худенького пожилого майора с интеллигентным лицом, белого как лунь. Темные, чуть сведенные в нарочитой суровости брови над смешливой темнотой глаз. Что-то знакомое было в этом. его свойском, сдержанно-понимающем взгляде, вдруг напомнившем отцовых товарищей по райотделу.

В дальнем углу хаты под зияющей в стене дырой от снаряда сгорбился на чурбаке связист с телефоном., трубку держал майор. Указав Антону на табурет, он продолжал говорить ровным глуховатым, с оттенком почтения голосом, судя по всему, с собственным начальством:

— Связь рвется не у меня, где-то у Первого. Лупят же. — И точно в подтверждение издали донеслись ухающие взрывы дальнобойной артиллерии… — Сняться не могу, товарищ полковник, — угол рта его дернулся в тике. — Какое самовольство? Первый просил — они же отсюда попереть могут, мы тут единственный островок на фланге. Да, обещал подбросить. — Тик в сочетании с улыбкой делал его лицо немного трагичным. — Своих полувзвод, ну и это богоданное войско… Так разрешите, Иван Иваныч? Есть, спасибо… — И к Антону: — Чего стоишь, герой? В ногах правды нет…

Простецкий тон сбил с толку, снял напряженность последнего дня, в горле предательски запершило, и Антон отвернулся, пряча глаза…

— Так, — сказал майор, — в общем-то, с. вами мне ясно. Полет, бомбежка. Поезд. Удивительное везение… Да. Затем тихая гавань у знакомой однокурсницы, и опять сто километров по полям, по лесам под носом у немцев, без особых, так сказать, происшествий. Проводника заслуга?

— Н-наверное да.

— Имя!

— Что?

— Имя проводника! — Полоснувший как бритва взгляд подсек затеплившуюся было наивную надежду. Очевидно, Борис почему-то утаил проводника, и Антон, все еще ничего не понимая, с трудом выдавил имя и фамилию дяди Шуры, бывшего соседа.

Что-то изменилось в лице майора, дрогнул рот то ли в улыбке, то ли насмешливо…

— А почему так неуверенно? Не успели с дружком сговориться?

— Зачем? И в чем, собственно, дело?

— Ну хотя бы в том, что ваш дядя Шура, скажем, предатель, служит немцам. Зачем же врагу заботиться о том, чтоб доставить вас в целости и сохранности к линии фронта? — Он кидал слова как ножи, и Антон только вздрагивал. — Или вы полагаете, что дядя делал это как бывший сосед, по старой дружбе?

— Вот именно. И еще… — Он хотел сказать — ради отца, но вовремя прикусил язык — не хватало еще “дружбы” с отцом.

— Что еще?

— Ничего! — Какая-то мысль смутно, словно просвет в лабиринте, скользнула в памяти, он пытался ухватиться за нее, сосредоточиться — и не мог.

— Просил вас лично о чем-либо на прощание?

— Кто?

— Дядя!

— Просил расписку. Ну и так… по мелочам.

— Что именно?

— Просил не скрывать, если спросят здесь о проводнике. Я думал, ему это нужно будет после победы, как гарантия лояльности.

— Ну-ка подробней об этом дяде. Как встретились, где, когда и все дальнейшее.

Нервничая и уже ничего не ощущая, кроме глухой неприязни к этому ловцу в погонах, который, ничего не объясняя, пытался его загнать в угол, Антон хмуро, сквозь зубы, уже не заботясь о последовательности, выложил все происшедшее с момента высадки на станции, не забыв о ночном эпизоде с Евдо-кимычем у калитки, чувствуя, что майор, казалось, не слушает, сколько наблюдает за ним. Не, упустил даже некой удовлетворенности, скользнувшей во взгляде майора, и оттого еще глубже ушел в себя, замкнулся.

— У немцев были?

— Вы же знаете.

— В лапах у немцев. В абвере?

— Да!

— Что же молчали?

— А вы не спрашивали.

Майор иронично покивал, Взгляд его был довольно красноречив: “Дурак ты или притворяешься?” И оттого, что была в этом доля правды, которую Антон уже не хотел скрывать, стало противно до горечи во рту.

— Ну вот что, — выпалил он с привычным в последнее время злым упрямством, — может, я и кажусь дураком, но не настолько, чтобы трепыхаться тут… Перед фашистами не унизился! В общем, отправляйте куда следует, там разберутся. — И еще подумал, глядя в смеркавшееся за окном подсвеченное заревом небо: зачем столько времени тратят здесь на него, на других не хватит. Хотя они с Борькой особая статья, с другими проще, у тех при себе документы.

— То бишь в тыл, а? В тыл торопитесь? А людям за вас воевать?

— Да я бы рад в свою часть… — И осекся, взглянув на заигравшие желваками бритые щеки майора.

— Вы хоть представляете, — тихо, подавшись вперед, спросил майор, — что означает для врага один только номер вашей части, ее присутствие на участке фронта?

— Никаких номеров я не называл!

— Кто допрашивал? Подробности побега, — резко бросил майор. — Все до мелочей. Быстро!