Искатель. 1984. Выпуск №5

— Довольно, ребята, — сказала Клава. — Давайте по домам. Надо опомниться от всех этих чудес. Вечером встретимся у меня и поговорим.

Но Клава пришла ко мне.

— Душа не на месте, — сказала она. — Пойдем погуляем, Витя.

Мы вышли за село к речке, миновали мост, поднялись на пригорок.

— Что-то надо делать, — сказала Клава. — Он изобрел такое, что не может принадлежать одному.

— Рассказать кому-нибудь — не поверят.

— Не рассказывать надо, а показать. Позови своего дядю Васю из райотдела милиции.

— С милицией?! К Антону?!

— Он придумает что-нибудь деликатное…

Она вдруг замолчала и вытянула шею.

— Смотри!

По мосту медленно ехал на велосипеде Антон. Здесь ездили теперь мало, поскольку построили новый мост через Уфалейку в другом, более удобном месте, и сейчас на всей дороге не было никого, кроме Антона.

Отъехав метров двести, он остановился, оттолкнул велосипед в кювет и вынул из почтовой сумки какой-то предмет. Помедлил и решительно выставил этот предмет перед собой, держа его обеими руками.

Мост через Уфалейку исчез. Через мгновение он появился снова. Но теперь по нему ехала телега с копною сена. Вот снова исчез мост, и телега вместе с ним, а Уфалейка в этом месте оказалась подо льдом.

Это было дикое зрелище. Середина лета, жара, а там, где только что был мост, — кусок зимнего пейзажа.

— Что он делает?! — вскричала Клава.

— Он усовершенствовал свою «мышеловку»! — сорвавшимся голосом прохрипел я.

А на дороге одна за другой сменялись диковинные картины. Потом возник автобус. Большой, обтекаемой формы, красивый, каких в наших местах я никогда и не видывал. Автобус мчался прямо на Антона.

Клава ойкнула, закрыла лицо руками. Я отвернулся. Что-то бухнуло негромко, и все исчезло — и автобус и Антон.

Когда мы сбежали вниз, все было на дороге как прежде. Не было только Антона Мезовцева. Велосипед его лежал в кювете кверху колесами, и колеса эти вращались с бешеной скоростью…

Агата КРИСТИ ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО

Роман[2] 

СТРАННОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ

Каждый день, кроме воскресенья, с семи тридцати до восьми тридцати утра, Джоини Батт, пронзительно свистя, объезжал поселок Чиппинг Клеорн; перед каждым домом или коттеджем он останавливался, слезал с велосипеда и бросал в почтовый ящик те утренние газеты, которые выписывали хозяева у киоскера с Хай-стрит.

А по пятницам он заносил в эти и во ««все другие дома Чиппинг Клеорна еще и «Норс Бэнхэм ньюз энд Чиппинг Клеорн гэзетт», — которую называли здесь просто «Газетой».

И каждую пятницу, бросив беглый взгляд на заголовки других газет —

«НАПРЯЖЕННОСТЬ В МИРЕ ВОЗРАСТАЕТ!», «ИЩЕЙКИ ВЫСЛЕЖИВАЮТ УБИЙЦУ БЕЛОКУРОЙ МАШИНИСТКИ!», «ТРОЕ ШАХТЕРОВ БЕЗ РАБОТЫ!», «ДВАДЦАТЬ ТРИ ЧЕЛОВЕКА УМЕРЛО ОТ ПИЩЕВОГО ОТРАВЛЕНИЯ В ОТЕЛЕ «СИСАЙД»,

— большинство жителей Чиппинг Клеорна нетерпеливо разворачивали «Газету» и погружались в изучение местных новостей. Наскоро проглядев раздел писем, девять подписчиков из десяти тут же обращались к светской хронике. Здесь вперемежку печатались объявления о купле и продаже, слезные мельбы о помощи по хозяйству, бесчисленные объявления о собаках, о домашней птице и садовом инвентаре и всякие другие вещи, интересующие членов маленькой общины Чиппинг Клеорна.

Пятница 29 октября отнюдь но была исключением из правил…

Откинув со лба хорошенькие пепельные кудряшки, миссис Светтенхэм развернула «Таймс», окинула взглядом левую страницу с новостями, решила, как обычно, что если даже в мире и случится что-нибудь из ряда вон, «Таймс» все равно сумеет навести тень на плетень; потом просмотрела хронику рождений, свадеб и смертей и с чувством выполненного долга отложила «Таймс», поспешно хватаясь за «Чиппинг Клеорн гэзетт».

Когда немного погодя ее сын Эдмунд вошел в комнату, она уже была погружена в изучение светской хроники.

— Доброе утро, дорогой, — сказала миссис Светтенхэм. — Смедли продают своего Деймлера. Он у них с тридцать пятого года — совсем уже старый, да?

Сын пробурчал что-то в ответ, налил себе кофе, взял пару копченых рыбешек, уселся за стол и развернул «Дейли уоркер», прислонив его к подносу с тостами.

— «Щенки бульдога», — прочитала вслух миссис Светтенхэм. — Ей-богу, не понимаю, как можно в наше время прокормить такую большую собаку… Гм-м, Селина Лоуренс опять дала объявление насчет повара… Я бы сказала, в наши дни — это пустая трата времени.

Дверь приоткрылась, и показалась мощная мрачная особа в ветхом бархатном берете — миссис Финч.

— Доброе утро, мэм, — сказала она. — Можно убираться?

— Нет-нет, подождите. Мы еще не позавтракали, — сказала миссис Светтенхэм. — Еще не совсем позавтракали, — добавила она заискивающе.

Метнув взгляд на сидевшего с газетой Эдмунда, миссис Финч презрительно фыркнула и удалилась.

— Я прошу тебя не читать эту жуткую газету, Эдмунд. Миссис Финч это страшно не нравится.

— Не понимаю, какое дело миссис Финч до моих политических взглядов.