Искатель. 1984. Выпуск №1

— Ладно. Я вот на втором году работы еще и не такое отмочил, — неожиданно сказал Маврин. — Тоже решил обыск произвести по горячим следам, а в понятые взял парня одного, который как раз в гости к моему объекту пожаловал. А тот важную улику в карман спрятал. Только потом выяснилось, что мой подследственный с этим парнем были одного поля ягода. II досталось же мне от начальства…

Они пошли по улице и минут через двадцать остановились у небольшого кафе с заманчивым названием «Уют».

— Зайдем перекусить? — сказал Маврин.

Им принесли довольно сносный ужин. Мужчины уплетали за обе щеки, а Катя только ковыряла вилкой в тарелке. Молчание нарушил Кононов.

— А какие у вас успехи, Петр Петрович?

— Слабые, слабые, друг мой, — промычал Маврин с набитым ртом.

— Ну хоть что-то есть?

— Ничего определенного. Посмотрел я там одно дело. Он коротко рассказал о покушении на Сытова.

— Интере-е-есно, — протянула Катя. — Когда же это случилось?

Петр Петрович со вздохом открыл портфель и достал запись.

— Так… — рассеянно проговорил он. — Это случилось… Это случилось… двадцать восьмого. На охоту Сытов пошел двадцать шестого августа вечером, бродил по лесам и на третий день…

— А может быть, двадцать седьмого? — спросила Катя.

— Правильно, двадцать седьмого. Это заключение экспертизы от двадцать восьмого. А что?

— А то… а то… — Голос Кати от волнения прервался. — Коробко был убит тоже двадцать седьмого августа, ровно за три года до случая с Сытовым.

— Ну ты даешь! — вмешался Кононов. — В огороде бузина, а в Киеве дядька…

— Но ведь оба они с одного и того же завода.

Начавшийся спор прервал Маврин.

— Завтра поедем в «Рембыттехнику». Нужно срочно найти человека, с которым встречался Москальцов.

— Задача тяжелая, — вздохнул Кононов.

— Но выполнимая. Поговорим с кадровиками, посмотрим личные дела. Помозгуйте сами до завтра.

— Петр Петрович! — сказала Катя. — Знаете, о чем я подумала? Август-то кончается. Через четыре дня двадцать седьмое — ровно три года со дня покушения на Сытова и шесть со дня убийства Коробко.

— Прямо мистика! — съязвил Кононов.

Маврин задумался. Расплатившись за ужин, он отправил своих молодых помощников по домам и направился в прокуратуру, но по дороге передумал и поехал в спецприемник, где содержался задержанный за бродяжничество Семен Прудников.

Прудников громко зевал и протирал рукавом покрасневшие воспаленные глаза.

— Устал, Семен? — сочувственно спросил Маврин.

Тот с трудом разлепил глаза, вяло огляделся и кивнул.

— Устанешь тут — весь день с метлой.

— Выпить-то хочется?

Лицо Прудникова оживилось, но, сообразив, что этот вопрос для формы, он промолчал.

— Где же все-таки пистолет, Семен?

— Чего вы в конце концов!.. — деланно возмутился Прудников.

— Знаю, знаю, — резко прервал его следователь, — кинул в речку, забыл в какую, сто раз об этом рассказывал. Кстати, сколько там на вашем рынке такая штука потянет?

— Черт ее знает. Полкуска потянет.

— Четырнадцать копеек у тебя от этого полкуска осталось?

— Не продавал я его, — снова возмутился Прудников. — Бросил в речку, и все. Зачем он мне? За него посадят.

Ты в этом году устраивался на работу? Прудников помедлил с ответом.

— Работал, — ответил неуверенно, — в поселке Тимофеичу помогал. Когда люди просят, не отказываю. На кусок хлеба есть.

— И ты утверждаешь. Семен, что при таких, прямо скажем, скромных доходах бросил в речку пятьсот рублей?

— У… ут… утверждаю. Кому из-за железки в тюрягу охота?

— Послушай, Семен, под следствие ты уже угодил, а продал пистолет или нет, для меня безразлично. Достаточно, если человек долго носит и хранит огнестрельное оружие, а ты ведь делал это.

— Долго?! Почему долго?! — вскочил с места Прудников. — Да я его на второй день…

— Ага! На второй день! Тогда где пистолет? На второй день ты мог его выбросить только в поселке. Поедем сейчас, покажешь, куда бросил. Не хочешь! А вспомни-ка свой разговор с Тимофеичем. Кто ему говорил, что, мол, пушку можно продать за полкуска? Отвечай, кому продал? Ну? Ну? — наступал Маврин, не давая тому опомниться. — Москальцову?

Семен едва заметно вздрогнул, но ничего не ответил. Потом, когда Прудникова увели, Петр Петрович еще долго сидел в комнате, вчитываясь в убористо исписанные строчки протокола допроса, не в силах отделаться от мысли, что события начали развиваться не в том направлении, какое он уже почти определил для себя.

* * *

В «бытовку», как называли в городе завод «Рембыттехника», поехали втроем. Быстро пересмотрели все личные дела сотрудников завода, но не нашли никакой зацепки. Пришлось без утайки поведать суть дела Мартынову — начальнику отдела кадров.

Внимательно выслушав, Мартынов несколько минут размышлял, потом недоуменно повел плечами.

— При мне-то Москальцов на нашем заводе не работал по крайней мере последние десять лет, пока я тут кадрами заведую. Давайте поспрашиваем рабочих, покажем им фотографию.

— Дельная мысль, — согласился Маврин. — Другого пути я пока не вижу.