Искатель. 1984. Выпуск №3

Шранц понимал, что еще одна холодная ночевка доконает их. Они на грани полного физического истощения. Если не удастся поставить палатку, растопить на примусе лед и вскипятить чай, наконец, выспаться в спальных мешках, до вершины Дхаулагири им не дойти.

В этот день Вилли нашел на склоне среди скал подходящую площадку, и, хотя до наступления сумерек оставалось еще три часа, они прекратили подъем. Лагерь постарались разбить на совесть: вырубили ледорубами широкую выемку, для прочности заглубили туда палатку, надежно заякорили ее длинными ледовыми крючьями. Первым через круглый лаз внутрь втиснулся со своим рюкзаком Фил. За ним влез Вилли с большим куском льда для чая. Американец сразу начал колдовать над примусом, держа его на коленях. Вскоре в палатке потеплело. Альпинисты сняли шлемы, расстегнули пуховки.

Когда Шранц расстелил на полу поролон, а поверх спальные мешки, Фил буквально рухнул на них, предоставив напарнику готовить ужин. Лед в поставленной на примус широкой кастрюле растопился, но вода никак не закипала — сказывалась высота.

— Ну что ты там возишься? Шевелись же, черт возьми! — той дело понукал американец, как будто Шранц был виноват в задержке.

Вилли тоже страшно хотелось пить, губы горели, во рту пересохло, но он стоически терпел. Конечно, можно было напиться теплой воды, но тогда у них уже не хватило бы терпения еще раз натопить лед для бульона и чая: в тепле глаза у обоих закрывались сами собой.

Скудный ужин прошел в полном молчании.

Забравшись в спальный мешок, Шранц мгновенно уснул. Однако на этот раз гул лавин разбудил его. В ярком свете фонаря он увидел искаженное страхом лицо Фила, что-то беззвучно шептавшего побелевшими губами. Палатка то и дело пугливо вздрагивала от порывов ветра. У Вилли мелькнула мысль, что если они переживут эту ночь, то завтра обязательно достигнут вершины.

Постепенно гул стал затихать, и Шранц, убедившись, что непосредственная опасность им не угрожает, попытался опять заснуть. Однако американец не дал ему сомкнуть глаз. То он с шумом расстегивал «молнию» входа, порываясь вылезти наружу. То принимался яростно бить кулаком по крюку, тщетно пытаясь вогнать его прямо в спальный мешок. Вилли понял, что у напарника начался приступ горной болезни — слишком недостаточна была акклиматизация.

— Хватит психовать! — прикрикнул он на янки. — Куда ты собираешься идти? Еще ночь. И оставь в покое крюк: пропорешь пол — замерзнем.

Фил затих. Но спать Вилли больше себе не позволил: в таком состоянии янки могло взбрести в голову разжечь примус, и тогда они обязательно сгорят.

Когда взошло солнце, альпинистам открылась картина катастрофы: внизу на месте ярких палаток лагеря протянулся широкий лавинный вынос — рыхлый снег вперемешку с камнями и ледяными глыбами.

— Неужели никому не удалось спастись? — Фил выглядел окончательно сломленным. — Может быть, еще успеем откопать?

— Им уже ничем не поможешь, — обрезал Вилли. — Ты лучше подумай о нас. Продукты на исходе. По старому маршруту вниз теперь не пройти: веревки наверняка сорваны, мостики на леднике разрушены. Остается карабкаться вверх, чтобы спуститься по южному склону. Только, боюсь, ты совсем раскис.

— У меня будут силы, будут! — закричал американец.

Он начал лихорадочно шарить в карманах, достал несколько таблеток и, прежде чем Вилли перехватил руку, бросил их в рот.

— Что ты глотаешь?

— Верное средство: макситон, — торжествующе заявил Фил.

Минут через десять он повеселевшим голосом приказал выходить.

На первых десятках метров энергии у Фила было хоть отбавляй. Он буквально рвался вперед. Но потом с ним стало твориться что-то странное: страшно возбужденный, американец пошатывался, нес откровенную чушь. Страхуя Фила — тот несколько раз повисал на короткой связке, — Вилли совсем выбился из сил. Дальнейший подъем грозил неминуемой гибелью. Оставалось одно: пожертвовать с таким трудом отвоеванными метрами, спуститься на место ночевки и разбить палатку.

Когда действие макситона кончилось, Фил с ужасом обнаружил, что не чувствует пальцев на руках и ногах. Судя по пылающему лбу, у него поднялась температура. Потом начался бред.

— Осталось только установить станцию, — шептал он, облизывая воспаленные, потрескавшиеся губы. — Тогда хоть все приезжайте ко мне на виллу в Майами…. Не пожалеете: теплое море… Почему здесь так холодно?.. Море…

— Какая станция? — настойчиво допытывался Шранц, сжав запястье американца: когда-то Вилли читал, что в бреду человек может выдать самые сокровенные тайны, но при этом надо обязательно держать его за руку.

— Вы разве забыли, мистер Гринфилд? Ведь с нами станция слежения за запусками индийских ракет… Это очень умный робот, он заменит целую армию разведчиков. Его батарея может работать сколько угодно. Только почему вы выбрали именно этот пик, мистер Гринфилд? Он уже прикончил всех моих ребят и теперь подбирается ко мне… Но я не хочу умирать! Почему вы молчите, мистер Гринфилд? Ради бога, скажите хоть слово! Неужели мне крышка?!

На лбу Фила выступила испарина. С закрытыми глазами он вдруг порывисто сел, прижав к груди кулаки.