Искатель. 1985. Выпуск №4

Они появились сразу же после первой мировой войны; задача, которую ставили перед собой организаторы, была точно такая же, как и теперь: сблизить молодежь разных стран и мировоззрений в бесплатном труде на пользу тех, кто в нем нуждается, но не имеет средств нанять рабочих. Широкое распространение трудовые лагеря получили в последние годы, когда возросла опасность ядерной войны. Находятся они под эгидой ЮНЕСКО.

— Попасть в такой лагерь может каждый, — говорил Гарри. — Приходи, работай, слушай, о чем говорят другие, спорь, высказывай собственную точку зрения

Минут через двадцать, расплатившись, они вышли на улицу.

— Ну, Роберт, счастливо оставаться, — протянул руку Гарри. — Приезжай на уик-энд в Лондон.

Дул сильный холодный ветер. С мутного неба микроскопической пылью сыпался моросящий дождик. Продрогший Роберт с дорожной сумкой и притороченным к ней ремнями спальным мешком подошел к воротам лагеря. Как и штакетник, они были выкрашены в зеленый цвет.

«Цвет надежды», — невольно подумалось ему

Справа, под шиферным навесом, стоял столик, за которым сидел дежурный. На нем были линялая футболка, потертые джинсы, курчавившиеся лохмами неподшитых брючин над расшлепанными башмаками, на голове — желтая велосипедная кепочка с большим пластмассовым козырьком цвета томатного сока. С этой экипировкой бродяги контрастировало лицо, свежее, добродушное, краснощекое.

«Как у Санта-Клауса на рождественской открытке», — отметил про себя Роберт.

Дежурный, не вставая, скользнул полусонным взглядом по фигуре Роберта.

— К нам? — спросил он неожиданно тонким голосом.

— Как видишь.

— Вон в том Тауэре спроси Карен Коллинз, — показал он подбородком в сторону дощатого сарайчика, стоявшего неподалеку от палаточного лагеря. — Она у нас тут хозяйка.

По дорожке, посыпанной желтым гравием, Роберт направился к сарайчику. Подавленность, смутная тревога, ожидание каких-то перемен к худшему, не покидавшие его после возвращения из Италии, нахлынули снова. Да тут еще эта мерзкая погода: дождь не дождь, а так, невнятная осенняя морось. Хотя по календарю еще только начало августа.

Да, на таком промозглом ветру душа не запоет. Мало радости, «когда осенний ветер в волосы запустил пятерню», вспомнились Роберту стихи Дилана Томаса.

VI

Утром из ФРГ прилетел оператор Симмонса Стив Уиндем — молодцеватый, спортивного вида парень со щербинкой в верхнем ряду крупных крепких зубов. Говорят, такая щербинка отличает тех, кто любит, мягко говоря, присочинить к месту и не к месту. Стив Уиндем был лишен такого порока, правда, прихвастнуть иной раз любил. Но всегда не без оснований. Джонни Симмонс прощал Стиву этот его недостаток, ибо Уиндем обладал исключительной работоспособностью и умением добыть нужную информацию в самых невероятных обстоятельствах.

— Значит, так, шеф, — безо всяких извинений начал Уиндем, бесцеремонно вытащив Симмонса из постели и усевшись в кресло посреди комнаты. — Все, что мы снимали вместе, достойно лишь того, чтобы на него наплевать и забыть, Этот кейс, — похлопал он ладонью по своему черному чемоданчику, — нужно носить как портфель президента, приковав к руке наручником. Тут — весь наш фильм.

— Человечество вечно будет тебе за это благодарно, Стив Уиндем, — тоном, полным сарказма, произнес Симмонс, пытаясь стряхнуть с себя остатки сна. — Но это еще не повод, чтобы врываться ко мне в такую рань, тем более без чашки кофе.

— Поверьте, шеф, я сделал это из самых благих побуждений. Бы можете преспокойно упаковывать вещи — фильм готов. — Уиндем покрутил колесики наборного замка и, щелкнув никелированными застежками, откинул крышку чемоданчика.

— Вот это, — достал он пеструю коробку с видеокассетой, — информация, которая таинственным образом просочилась из штаба НАТО.

— Не без твоего, разумеется, участия? — снова съязвил Симмонс, вытряхивая в корзину для мусора остатки вчерашнего кофе, и включил в сеть портативную кофеварку, с которой не расставался в своих поездках.

— Почти угадали, — делая вид, что не замечает сарказма, отозвался Стив. Он достал блокнот, полистал его и наконец нашел нулевую запись. — Так-с. Вот. Натовский кодовый номер 10–1. Директива гласит: «При чрезвычайных обстоятельствах войска будут подавлять в странах блока любые волнения и выступления, угрожающие стратегическим интересам свободного мира».

— Ну, понятно, понятно. А заснять-то тебе что удалось? — буркнул Симмонс, наблюдая, как первые капли кофе с шипением упали на дно чашки.

— Тренировки. Спецподготовку офицеров в лагере Бад-Эдемс. Учения по разгону демонстрантов. «Демонстранты» — солдаты. На них нападают специально обученные команды. Побоища зверские. И тем и другим приказано «быть сверхагрессивными» и пускать в ход любые «подручные» средства…

Симмонс промолчал, понимая, что из-за этой, хотя и интересной записи Стив не стал бы врываться в его номер столь наглым образом, тем более в такую рань. Значит, приберегает самое интересное напоследок.