Искатель. 1986. Выпуск №2

— Да вы! Да вы!. — Аня заплакала, умоляюще посмотрела в мою сторону. Я молчал, хотя стоило это мне немалых усилий.

— Я прихожу к Егору Иванычу домой, чтобы проведать больного, и застаю вас с этим, — она снова кивнула к мою сторону, — в объятиях. И это сразу после тою, как мужа увезли в больницу. Не стыдно вам?! И детей не для того ли свели, чтобы за их спиной…

— Детей-то пожалейте. Их-то зачем? — еле выговорила Аня. Кто-то приоткрыл дверь, робко заглянул в приемную.

— Закройте дверь! — крикнула секретарша так грозно, что дверь тотчас захлопнулась. — А вы?! Что вы молчите? — повернулась она в мою сторону. — Хотели избавиться от меня? С лестницы столкнули? Это вам не пройдет, свидетели есть…

Я медленно поднялся. У меня было огромное безрасчетливое желание и в самом деле сотворить что-нибудь такое — например, выкинуть это исчадие лжи и злобы из окна. Она по моему лицу, как видно, поняла, что пересолила с оскорблениями, затихла, сжалась за столом. И Аня испуганно уставилась на меня. А я стоял, покачивался с пяток на носки, старался справиться с охватившей меня безотчетной брезгливой ненавистью.

В этот момент дверь распахнулась и в приемную быстро вошел… Егор Иванович. Был он розов и бодр, совсем не похожий на человека, перенесшего хотя бы крошечный инфаркт. Не поздоровавшись, он прошел к своему кабинету, обернулся в дверях.

— Аня, иди сюда! — сказал резко, даже вроде бы грубо. Дождался, когда она робко прошла мимо него, и плотно закрыл за собой дверь.

Зоя Марковна кинулась было к нему, но застряла в узком проходе между столами. Резко отодвинула стол и застыла на месте, увидев входившего в приемную невысокого коренастого человека. За ним неслышно вошла немолодая женщина с цепким уверенным взглядом. Она как-то легко проскользнула мимо Зои Марковны, стоявшей в проходе между столами, уверенно уселась на ее место, принялась оглядывать бумаги на столе.

— Что это вы себе позволяете?! — взвилась Зоя Марковна.

— Все правильно, — сказал мужчина. — Вы переводитесь работать в отдел.

— Как перевожусь? Почему это перевожусь?! Я не хочу…

Зоя Марковна хватала ртом воздух, не зная, как выразить свое возмущение. Я опустился в кресло, с интересом наблюдая за этой неожиданной сценой. Но тут же снова вскочил, потому что увидел в дверях Валентину Игоревну, Валю. Она посмотрела на меня так, словно нисколько не сомневалась, что я должен быть именно тут, подошла, кивнула и села в соседнее кресло.

— Кто это? — спросил я о мужчине, с каменной неподвижностью стоявшем возле Зои Марковны.

— Начальник нашего отдела кадров… Напрасно она ерепенится, приказ уже подписан… А это новая секретарша. Эта порядок наведет…

Наконец Зоя Марковна опомнилась от своего оцепенения, кинулась к столу, начала хватать бумаги. Новая секретарша решительно отстранила ее руки.

— Что это вы себе позволяете?! — сказала строго, в точности таким же тоном, каким эти самые слова только что произносила Зоя Марковна.

— Здесь… все мое!

— Ваше у вас дома. Здесь вашего ничего нет. Кроме губной помады. — Она достала из ящика и положила на стол желтый тюбик. — Когда у меня будут вопросы, я вас позову. А пока отойдите.

— Да что это такое?! Что это такое?! Я буду жаловаться! — запричитала Зоя Марковна и вдруг, сорвавшись с места, промчалась через приемную так, что закачались от ветра занавески на окнах, громко хлопнула дверь.

— Принимайте дела, — сказал начальник отдела кадров новой секретарше и тоже вышел.

Секретарша перекладывала бумаги на столе и, казалось, совсем не замечала нашего присутствия.

— Егор Иваныч пришел, — сказал я шепотом.

— Знаю, — спокойно отозвалась Валя.

— Он вроде и не болен вовсе.

— Не болен, я знаю.

— Что вы знаете? — недоуменно спросил я. — Да все.

— Все?!

— Все, — улыбнулась она, и у меня защемило сердце, так она, улыбаясь, походила на мою покойную Валю. Или это мне только казалось? Ведь столько лет прошло.

— Вы прямо провидица.

Она пожала плечами.

— Да нет, я просто с самого начала все знала.

— С какого… начала?

— Успокойтесь, к вашей записке я не имела никакого отношения. О ней вы первый мне сказали. А вот когда увидела на столе у Зои Марковны злополучный листок…

— Вы тоже мне первому о нем сказали.

— Нет, не первому. Вы, получив записку, почему-то начали свое «расследование» с конца. Нагромоздили подозрений, помчались в Ялту, то есть вели себя точно так, как и рассчитывала Зоя Марковна или кто там за ней стоял…

— Это я уж понял. А что бы вы на моем месте сделали?

— Я бы показала записку тому, кому ее в первую очередь следовало показать, — Егору Ивановичу.

— Но что бы он подумал?!.

— Вы решили пощадить его и только все запутали. Поймите же, правда, какой бы она ни казалась суровой, только правда и открытость способны защитить от интриг. Интриганы как раз и рассчитывают на то, что человек начнет стесняться наветов и угроз, замкнется и никому ничего не скажет. Где недоговоренность, неясность, там раздолье интриганам… Я, когда увидела тот листок, сразу пошла к Егору Ивановичу. И он все понял. И когда получил фотографии, уже ничему не удивился…

— Как не удивился? А инфаркт?!.