Искатель. 1986. Выпуск №3

— Неизвестных хватает, — согласился Астахов. — Действительно, странная банда. Вы обратили внимание — они упорно держатся в глубине болот, рядом с линией временной границы. Как привязанные. Ни разу не напали ни на склады, ни на магазины, ни на армейские обозы. Нет у них чисто уголовных проявлений. Нет… и все! Кстати, болота для них и так пока неплохая защита, а они убивают советских работников в деревнях около болот. Предпринимают дополнительные меры предосторожности? Засады они обходят так, как будто заранее знают, где те расположились. Почему их не волнуют вопросы продовольствия? Чувствуется профессиональная рука…

— Вот-вот! И все откроет, всех разоблачит этот наивный юноша? Да они его раскрутят в момент. — Петр Николаевич махнул рукой.

— Ну, положим, тут и опытный человек не сразу разберется. А вот насчет наивности… Не думаю! Подполье — хорошая школа, Додумался же он наладить связь подпольных райкомов, передвигаясь с цирком.

— Связной хороший, кто ж спорит. — Рябов не сдавался. — Но здесь он сам будет и командиром и связником, Один против всей своры. Потянет ли? Рискованно…

— Рискованно? — задумчиво переспросил Астахов. — А как в нашем деле без риска? Да и не один он будет. Там, как вы помните, есть наш человек. Помогут друг другу. И потом, что у нас за разговор о Кислякове, словно он ничего не знает и не умеет? Вспомните, вышли мы на него по рекомендации товарищей из компартии Западной Белоруссии, знающих его по подполью. Хорошо знаком с законами конспиративной работы и, самое главное, имеет опыт выявления пособников и провокаторов дефензивы.

— Да-да, — вяло кивнул Рябов. — Но не помешает ли то, что он там, в деревне этой, практически свой?

— Ну не скажите, — возразил Астахов. — Чужой, ни с того ни с сего появившийся у болот, насторожит банду. Они его просто ликвидируют, не разбираясь. Должны же быть у них свои люди в ближних деревнях. А наш парень местный. Легенду и придумывать не надо — переработать немного биографию, кое-что добавить, кое-что убрать. Ему проще выявить осведомителей банды. Хотя бы примерно установит месторасположение ее базы. Все! Ну, возможен вариант прямого контакта. Вот тут-то и сыграет свою роль то, что он местный. Легенда поможет, опыт…

Астахов потянулся за папиросой, закурил и уже чуть грустно добавил:

— Я бы с большим удовольствием отправил его в Москву, пусть лучше там борется за новые пути в искусстве, чем здесь ползает по болотным тропинкам. Но обстановка, Петр Николаевич… Не нравится мне активность наших новых соседей по границе… Как бы…

— Ну это вы уж слишком, — вскинул брови Рябов. — Сразу о войне?! Не посмеют!

— Как знать? Я бы только радовался, если бы ошибся. Но банда! Банда… А вдруг это совсем не банда…

Петр Николаевич удивленно посмотрел на начальника.

— Как же вот это? — Он показал в бумагах подчеркнутые строчки.

— Верно, взяли антиквариат, картины, особо ценные ювелирные изделия. А может, нас просто отвлекают? Посмотрите, они были замечены охраной около аэродрома. Не вступая в перестрелку, отошли. Есть случаи безвестного исчезновения военнослужащих в границах предполагаемого района действия бандгруппы. Это на север от болот. А на юге сделана попытка проверить систему охраны линии временной границы. Потом сунулись к железнодорожному разъезду. Их и там отогнали. И снова они растворились в болотах, как туман. В интересных местах они появляются, вы не находите? Это похоже на работу разведывательно-диверсионной группы. Возможно, что у них на границе есть «окошко», через которое они поддерживают связь с немцами.

— Может, не будем усложнять? — Рябов отпил из стакана чаю. — Подключим войска. Прочешем и уничтожим…

— Вы забываете про болота, плохо известные нам. Десяток опытных людей там уничтожат батальон. Пока не замерзнут болота, мы туда с крупными силами не сунемся. Да и какие войсковые операции на глазах у немцев! Линия границы только-только устанавливается. Они сразу шум поднимут — провокация, нарушение! Войска привлекать надо, но для того чтобы перекрыть им ходы-выходы.

— Да! Вот, значит, какие дела. Ладно, я пока свяжусь со школой, пусть подготовят все необходимое. Завтра съездим.

8 октября 1939 года

ЖИВУНЬ

Странным мужиком был Аким. Сутулый, с редкой порослью на голове, с какими-то несуразно длинными руками. Что где миром делали — Аким с мужиками заодно. А своим не был. Так, почесать язык да самогонки выпить. И то, когда соберутся мужики, все больше отмалчивался, слушал. Вот и прослыл Аким нелюдимом: всегда себе на уме.

Жил он с женой в ветхой хатке. Поначалу Аким пытался что-то подправить, подновить. Потом махнул рукой. Авось на развалится до окончания его века. Поставил подпорки, забил сухим мхом щели между бревнами. Так и жил. Даже засов делать не стал.

Когда на дворе темнело, он любил посидеть у лучины. Дождавшись, пока жена заснет, сладко щурился и представлял разные причудливые истории, попадал в заморские страны, ходил на охоту со своим сыном, которого шесть лет назад унесла «горловая».[6]