Искатель. 1987. Выпуск №5

Без прогноза мы уже не можем жить, особенно в той зыбкой среде, которую зовем биосферой. Биосфера — это все, что нас окружает, чем мы дышим, живем, благодаря чему продолжаем свой род… Биосфера создала человека, приучила выживать в том или ином климате, образовала океаны и горы, населила существами — иначе говоря, сотворила многозначную сумму параметров, составивших растительную и животную жизнь на Земле.

Вырубленные леса, обмелевшие моря и реки, наступление пустыни подтачивают древо жизни. И биосфера начинает мстить. Все чаще мы стали сталкиваться с такими бедствиями, какие и не снились нашим предкам. Разрушительные землетрясения, потрясшие, к примеру, такой город, как Мехико, смерчи, пронесшиеся губительным ураганом по европейской части нашей страны, извержения вулканов в Колумбии, на Камчатке, в Сицилии, — результат того, что в биосфере появился изъян. Пусть не произойдет атомной катастрофы, но при существующих темпах расхищения природы и способах хозяйствования люди уже будущего века столкнутся с колоссальными трудностями.

Даже узкая специализация работы Артура подтверждала эту аксиому. Определяя количество газов в атмосфере, он отмечал повсеместное увеличение содержания не только углекислоты, но и метана. Анализ льда в Арктике и Антарктике, где не раз зимовал Артур, показывал, что за последние триста лет концентрация метана в атмосфере повысилась двое. А этот газ, как и двуокись углерода, поглощает инфракрасное излучение с поверхности Земли, усиливает «парниковый эффект».

Предметом особой заботы в наблюдениях Артура были облака. Со старательностью студента, дающего первый урок в школе в присутствии сурового методиста, Артур просвещал нас, доказывая, что облака есть истинные спасители жизни на Земле. И хотя о физике атмосферы мы имели кое-какое представление, но сейчас воспринимали ее не умозрительно, а видели наяву.

Сверху пушинками нависали перистые облака, состоящие из микроскопических ледяных кристаллов. Ниже пенились высокослоистые и высококучевые облака, похожие на валы гигроскопической ваты. А почти у земли клубились облака слоисто-кучевые, кучевые, кучево-дождевые, те, что несут ливни, снегопады, жестокую болтанку.

Мы видели, как развивалась облачность на температурной границе двух областей, двух фронтов: холодного и теплого. Масса холодного и более тяжелого воздуха заползала под легкую теплую воздушную массу и, подобно гигантскому клину, приподнимала ее. И в небе творилось невообразимое — облака всех форм и расцветок открывали нам картину холодного фронта, чуть впереди которого мы взлетели и, подобно пушинке одуванчика, неслись вместе с ним. Аэростат как бы добровольно попал в котел гигантской погодной кашеварки, не пытаясь ни обгонять ветер, ни отставать от него.

Ближе к шестикилометровой высоте подъем стал замедляться. Я взглянул на часы. С момента взлета прошло пять часов. В пятнадцать надо определять местонахождение. Но прежде придется заставить всех пообедать. Есть никому не хотелось. Побаливала голова. Легкие с трудом втягивали разреженный воздух. Начинался кислородный голод.

Но это было еще полбеды. Постепенно стал донимать холод. Горячий чай в термосах согревал на несколько минут. Потом зубы снова начинали выстукивать морзянку.

— А если залезть в спальники? — предложил Артур.

— Но как будешь работать?

— Так не с головой, только наполовину.

Я откинул брезент, чтобы достать спальные мешки. Митька с тоскующим взглядом сидел в одной стороне. Прошка — в другой. Значит, и собаке, и котенку тоже было плохо.

— Митька… — Артур погладил собаку по спине, но она не отозвалась на ласку.

Я положил перед носом кусок колбасы. Митька, вздохнув, отвернулся.

— Отдаю ему свой спальный мешок, — объявил сердобольный Артур.

— К чему такие жертвы? — отозвался Сенечка. — У меня есть запасная куртка. Давайте надевать!

Пес не сопротивлялся. Передние лапы его мы просунули в рукава, а поскольку куртка оказалась широкой, то полы зашили на спине крупными стежками. Прошку я засунул да пазуху. Котенчишка пригрелся и затих.

К вечеру газ в оболочке стал охлаждаться. Шар пошел вниз, пробил облачность, огни рисовались в форме гигантской трехпалой лапы. Так выглядела сверху Тула. Мир сразу наполнился звуками: гудками машин, звоном трамваев. Где-то слышалась музыка. В паутине освещенных улиц а переулков мы рассмотрели яркий пятак танцплощадки, услышали даже возбужденный гул толпы.

Потом медленно проплыли и заросший парк, старая кладбищенская ограда и полуразрушенная часовенка…

Сенечка высыпал балласт, уравновесил аэростат на километровой высоте и лег спать, Я передал в штаб сводку, притулился рядом. Артур остался на вахте.

На вторые сутки полета он решил приблизиться к границам стратосферы, чтобы поймать так называемые «космические лучи».

Над собой мы видели серебристую сферу оболочки с черным зевом аппендикса. От нее к подвесному кольцу опускались стропы. У обруча в разных концах висели два мешочка. В белом лежал шнур от клапана. В красном — от разрывной вожжи, которая необходима при посадке.