Искатель. 1987. Выпуск №2

Покидаю театр предполагаемых боевых действий и выдвигаюсь к огромному окну, выходящему на летное поле Зрелище самое что ни на есть отрадное. Самолеты взлетают и садятся, катятся по рулежным дорожкам, высаживают пассажиров и поглощают их целыми толпами. Хотелось бы знать, какой из них не торопится вылетать в Сухуми.

События, заставившие меня свернуть свою активность в столице и срочно отбыть на побережье, ожидаемы, как восход, и столь же неожиданны, как строчки тайнописи, возникшие на бумаге под действием тепла Своей легализацией, однако, они обязаны отнюдь не благотворному влиянию южного климата. Мир полон истин, и они всегда готовы прийти к вам на помощь, надо лишь не плошать. «Бесследно не проходит ничто» — так определяется та, которую мы выбрали в данном случае. Бросьте в воду камень, и через соответствующий промежуток времени этот факт будет зафиксирован сейсмостанцией где-нибудь на Канарских островах. Примерно так и возникло предположение, что гибель серой «Волги» и исчезновение одного из ее пассажиров вызовут какую-то реакцию со стороны преступников, возможно, даже заметную со стороны. Сегодня утром пришло сообщение от наших грузинских коллег. В тот день, когда была ранена Морозова, при странных обстоятельствах исчез адвокат Зазроев. Само по себе это ни о чем не говорило. Если бы не одна маленькая деталь. Автомобиль, отравлявший мне жизнь на протяжении нескольких дней, был зарегистрирован на имя жены Зазроева!

…Четыре часа спустя самолет приземляется в Сухумском аэропорту. Ликующее население делегировало для торжественной встречи некоего Бориса Ахалая, и вот уже он, красивый и загорелый, сжимает меня в объятьях. Ахалая — мой сверстник, закоренелый холостяк и безумно любит «бешеный скорост»: эти обстоятельства в свое время способствовали нашему сближению. То, что оперативную группу, присланную в Сухуми из Тбилиси (она раскручивает клубок, так сказать, с другой стороны), возглавляет именно он, — случайность. Но эта случайность, несомненно, на пользу делу: в нем я уверен, как в самом себе.

На город спускаются сумерки. Ахалая сообщает, что на место мы отправимся завтра утром, и высказывает предположение, что хороший шашлык и стакан доброго вина удвоят наши силы. Идея, несомненно, имеет право на жизнь, и минут через двадцать езды по пересеченной местности на такой скорости, будто за нами гонятся черти, мы занимаем оборону в одном укромном ресторанчике. Вино и в самом деле отменное, шашлык — выше всяких похвал. По мере сил пользую то и другое. Ахалая по причине вполне понятной ограничивается шашлыком. Разговор не залаживается. Борис ждет моих вопросов, а я не спешу их задавать. Если человеку есть что сказать, он скажет.

— Ну и нашел же ты нам работенку, генацвале! — вздыхает мой друг, уразумев, что ожидание бессмысленно, и надеясь хотя бы вызвать сочувствие. — «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». И все срочно!

— Ты же знаешь, что это действительно срочно, — говорю я.

— Ха! — восклицает собеседник.

«Как ты мог усомниться», — так это надо понимать.

— Знаешь, чего мне в последнее время хочется? ~ доверительно вопрошает Ахалая. — Проснуться, чаю попить не торопясь, потом погулять, просто воздухом подышать, на стадион пойти — я там три года не был, за «Динамо» поболеть, понимаешь, покричать, гол красивый увидеть, а то ведь все по телевизору… вернуться докой, с соседями в домино сыграть, «рыбу» сделать!.. И чтоб никуда не спешить!.. Даже у валютчиков отпуск есть. А у нас с тобой…

Склонность моего друга к сантиментам мне хорошо известна. Если он действительно решил меня разжалобить, у него ничего не выйдет.

— В отпуске ты был, — напоминаю я. — В Москву приезжал, помнишь?

— Когда приезжал, слушай? Два года назад!

Это еще что… Я-то к нему в Тбилиси приезжал только по делу.

— Да и я, кстати, только что из отпуска, — продолжаю я.

Борис смотрит на меня с удивлением.

— Ну и где же ты отдыхал? — недоверчиво спрашивает он.

— На Черноморском побережье. И тут до него доходит.

— Ха! — усмехается он. — Могу себе представить, что это был за отпуск!

Утро подготовило нам сюрприз. Окрестности заволокло туманом. Он плотен, как вода, я почти физически ощущаю, как он давит на нас. Противотуманные фары в этом месиве так же бесполезны, как противогаз на дне морском, но Ахалая гонит, не снижая скорости. Остается надеяться, что дорога ему хорошо известна.

По мере того как мы поднимаемся в горы, туман редеет, растворяется, как дым костра в ночном небе. Единоборства с солнцем ему не выдержать; он отступает вниз, забивается в ущелья, стекает к морю. Минуем какую-то деревеньку, сворачиваем на проселок и через несколько минут оказываемся в пределах действия пейзажа, поражающего взор своей суровой прелестью.