Искатель. 1987. Выпуск №3

— С ума посходили, сволочки! Скольких положили, а хоть бы одну сожрали! — недоуменно сказал председатель, и это недоумение было простительно ему, человеку, далекому от знания волчьих повадок и привычек; что же касается Егора, то он с самого начала понял, в чем тут все дело. Волки не охотились. Молодых учили. Август — самое время для натаскивания, и в эту пору волки режут жуть сколько скота. Четырнадцать это еще хорошо, бывает, кладут и больше двух десятков. И не жрут при этом. Навалят как на бойне, а ты потом как хочешь, так и разбирайся.

Сегодня был тот самый случай, а уж кто разбойничал, об этом Егор догадался сразу — волчица со своими. Другой стаи в округе не было, и хотя соседняя деревня стояла ближе к болоту, волки не изменили своему правилу, не стали следить у соседей, а пришли сюда. Чем это грозило стае, можно было понять, глядя на решительное и злое лицо председателя, наверняка строившего планы, как отомстить волкам. Нехитрые рассуждения должны были неминуемо привести председателя к выводу, к которому пришел бы всякий, кто знал историю волчицы, и Егор с беспокойством ждал, что председатель вот-вот спросит: а не твои ли это волки, Егор? Пришлось бы отвечать по правде, потому что врать хоть кому Егор не любил. Но и выкладывать все по совести тоже не хотелось. Егор не собирался брать волчицу под защиту — чего защищать, когда наломала дров, однако выдать ее с головой язык не поворачивался. Поэтому он искренне обрадовался, увидев подходившего к ним пастуха — неприятный разговор с председателем на время отдалялся.

Пастух, старик лет под семьдесят, весь изломанный многолетней тяжелой работой, видно, чувствовал себя виноватым во всем и смотрел так жалобно, что председатель не выдержал:

— Да не смотри ты так, дед Иван! Ты-то тут при чем? Расскажи лучше, как дело было.

Пастух, убедившись, что никакое наказание ему не грозит, стал рассказывать.

Выходило, что он сидел вон там и плел из прутьев корзину. Подпаска не было, дед послал его поискать грибов, а стадо паслось, и все было спокойно. А потом из кустов вдруг выскочили волки и бросились на овец. Пастух сначала растерялся, а потом вспомнил, что у него в шалаше ружье, и побежал за ним. Но пока он добежал на своих колченогих ногах до шалаша да пока вытаскивал из сумы патроны, волки уже разорвали невесть сколько овец. Пастух стал стрелять, но не по волкам, потому что боялся попасть в скотину, а вверх, и волки убежали. По словам старика, волков было так много, что он не успел сосчитать их. А потом на выстрелы прибежал подпасок, и старик велел ему что есть духу бечь в деревню, а сам стал собирать разбежавшееся стадо.

— А собака? — спросил председатель. — Неужель ничего не учуяла?

— Кутька-то? Не, ничего. Со мной рядом лежала, а когда волки, значит, выскочили, Кутька-то хвост поджала да и деру. Паршивая собачонка, Степаныч. Курей только по огороду знай гоняет, а чуть что — сразу под крыльцо.

— На кой черт тогда держишь? Завел бы другую.

— А откуда волки выскочили? — спросил Егор.

— Волки-то? Да вон оттель, — показал старик на кусты, и Егору стало ясно, почему Кутька не учуял стаю: волки, как всегда, подобрались против ветра.

— Ну ладно, дед Иван, иди, — сказал председатель. — Я конюху велел, приедут за овцами.

Старик, переваливаясь, как утка, из стороны в сторону, пошел к шалашу, а председатель, достав папиросу и прикурив, повернулся к Егору:

— Видал, какие дела? Полтонны, считай, мяса наворотили, а хоть бы чем попользовались!

— Не для того резали, Степаныч. Молодых учили.

— Ну да! — не поверил председатель.

— Верно говорю. Смотри, как было: подошли вон оттуда, чтоб ветер, значит, в морду был. Сами все чуют, а их — никто. Постояли, посмотрели, что к чему. Видят: дед Иван сидит, ружья нету, ну и кинулись. Сначала матерые, это уж точно. Двух-трех овец завалили, а там волченятам голос подали. А те только и ждали. Ну и пошла потеха. Волк с волчицей рвут, а молодые и того пуще. Скажи спасибо, что так еще обошлось, могли и больше зарезать.

— Скажи спасибо! — возмутился председатель. — Вот будет им зимой спасибо! Нынче же Семену накажу, чтоб к облаве готовился. А то и охотники есть, а волки что хотят, то и делают.

Семен Баскаков, или просто Баскак, был бригадиром охотников. Мужик еще не старый, он, как и Егор когда-то, спал и видел одну только охоту, но для полного марьяжа ему не хватало характера. Семена частенько подводили азарт и нетерпеливость. С ними на волчьей охоте мало чего добьешься, и эти Семеновы недостатки грозили неприятностями, которые Егор предвидел для себя в будущем. Их не мог не учитывать в своих планах и председатель, и Егор подумал, что тот, раз уж речь зашла про облаву, не пропустит момент и теперь-то спросит, чьи же это волки напали на стадо, не Егоровы ли?

Но председатель не спросил ни о чем. Наобещав волкам всяких страхов, он наконец успокоился и пошел к дороге, где, отбиваясь от мух и слепней, фуркал и лягался привязанный к кустам жеребец.

2