Искатель. 1988. Выпуск №6

Лил обычный лондонский дождь, и профессор старательно прятал под зонтиком только что приобретенные утренние газеты. Вся корреспонденция профессора пересылалась на его кембриджский адрес, но каждый уик-энд, уезжая с женой в Лондон, он неизменно отправлялся до завтрака за газетами, совмещая столь необходимую для здоровья и бодрости прогулку с приобщением к утренним новостям.

В старом длинном трехэтажном доме было множество подъездов с отдельным входом в каждую квартиру. Профессор любил этот дом и за его старомодность, и даже за приобретенный им на закате эры автомобилей благородный темный налет.

Мистер Хьюш поднялся на крыльцо и открыл дверь в квартиру.

Войдя в переднюю, поставил на пол мокрый зонт, повесил под оленьими рогами длиннополое пальто, положил на столик перед зеркалом шляпу, тщательно стряхнул капли с костюма и прошел в большую парадную комнату нижнего этажа. Он не забыл взглянуть на лестницу, ведущую в верхние этажи, — на втором были спальни супругов, а на третьем — комната Мэри, которая сейчас в отсутствие родителей в радиообсерватории следила за круглосуточными записями автоматов большого радиотелескопа, неустанно изучающего Вселенную.

Мистер Хьюш сел около старинного, заботливо разожженного женой камина, чтобы, вытянув длинные ноги, дать им отдохнуть, а заодно просмотреть газеты.

Из кухни, размещенной в полуподвале на домашнем лифте, поднялась миссис Джосиан Белл, руководившая вместе с ним радиообсерваторией, а дома им самим, достаточно непокорным и строптивым, но оставляющим обычно последнее слово за нею.

Она вкатила в парадную комнату, служившую Хьюшам одновременно гостиной и столовой, приготовленный ею завтрак — поджаренные тосты, овсяную кашу и кофе в дымящемся кофейнике.

Мистер Хьюш, словно обжигаясь углями в камине, время от времени вскрикивал, комкая газету, и бросал ее на шкуру бенгальского тигра, присланную старшим сыном из какой-то экспедиции и красовавшуюся теперь на полу.

Почтенного профессора вывели из себя крикливые заголовки в газетах.

«Снова маленькие зеленые человечки и опять в той же Мальбарской обсерватории Кембриджского университета».

«Мисс Мэри Хьюш-Белл, дочь руководителей Мальбарской радиообсерватории приняла сигналы из космоса, протянув руку братьям по интеллекту».

«Радиоледи» оправдала свое прозвище, начав диалог с «инопланетянами».

Даже солидная «Таймс» вещала:

«Следует ли признать, что мы не одиноки во Вселенной? Что жизнь на Земле отнюдь не уникальна? Очевидно, надо ожидать нового раунда дискуссии между материалистами и теологами».

В Ватикане вспомнили о созданной еще в двадцатом веке комиссии космического миссионерства, которой предстоит теперь вплотную заняться обращением в истинную католическую веру космических аборигенов.

Профессор Джордж Хьюш повернулся к жене.

— Послушайте, что эти бумагомараки еще вчера вечером писали о том, о чем мы с вами и не подозревали.

И, захлебываясь от переполнявших его чувств, он не слишком внятно стал читать:

«Прелестная мисс Мэри Хьюш-Белл, стажер Мальбарской радиообсерватории Кембриджа, оправдывает два своих прозвища: „Диана со стриженой головкой“ и „Радиоледи“. Она, кстати сказать, является еще и председательницей „Лиги связи с космическими братьями“, возникшей после принятия ею же сигналов „инфракрасных человечков“, оказавшихся терпящим бедствие на околоземной орбите русским космонавтом. Но теперь сигналы переданы действительно издалека и точно повторяются через определенные промежутки времени. Можно поздравить нашу Мэри Хьюш-Белл, „Радиоледи“, которая, отказывая в руке своим современникам, ищет в космосе… щупальца».

— Что вы можете сказать по этому поводу, уважаемая профессор Джосиан Белл? Как могла ваша дочь дойти до того, чтобы дать повод для подобных публикаций, не поставив даже меня в известность о своих наблюдениях?