Искатель. 1988. Выпуск №6

— Стоп, — прервал Крылов. — Так не из-за твоей ли тайны мы нашу связь с Землей потеряли! Без магнитной бури!..

— Двустороннюю потеряли, но нас они услышат, правда, с запозданием.

— Эйнштейна вспомнил! Ладно, потом разберемся с твоей тайной. Пусть нас с запозданием услышат на Земле, но дать им знать о случившемся — наш долг. Штурман, передавай сообщение об аварии. Проси помощи, но поделикатнее!

— Есть передать сообщение! — отозвался штурман. — Я уже подготовил. Подпишите, командир.

— Давай, — Крылов взял протянутую ему планшетку и, передавая ее обратно, сказал: — Выходи в эфир ежечасно…

— Эх, сколько же энергии израсходуется! — произнес Галлей, смотря на тусклую аварийную лампочку. — В темноте останемся. Аккумуляторов надолго не хватит.

— Важно, чтобы нас хватило. А темнота? Что темнота! Слепые в кромешной тьме живут, а у нас звезды будут. Неиссякаемые источники света. Наше аварийное освещение до прилета ребят с Земли.

Двенадцать раз выходил Федоров в эфир, передавая сигналы бедствия на Землю.

— Не может быть, чтобы нас не услышали, — заключил он, покидая свой пост.

Ложились спать в спальном отсеке на своих койках. Чтобы удержаться на них в невесомости, решили обвязаться ремнями.

— Ну, командир, — обратился к Крылову Федоров. — Какую же тайну имел в виду наш Вася Галлей?

Звездолетчики не говорили о том, что обречены на вечное скитание среди звезд в темноте, что будут один за другим умирать от голода и низкой температуры, когда кончатся запасы еды и энергии, — они беседовали, казалось бы, о совершенно постороннем, о какой-то личной тайне одного из них.

Однако тайна Васи Галлея, как оказалось, была для них не такой уж посторонней.

— Твою тайну, Вася, не так трудно разгадать, — говорил Крылов, обращаясь в темноте к молодому физику. — Наблюдал я за тобой, когда ты бывал у меня дома. Зачастил ты по довольно понятной причине.

— Нет, нет, Алексеи Иванович! Не из-за вашей Нади!

— И это знаю, что не из-за дочурки моей рыженькой, а скорее всего из-за подружки ее, Звездочки.

— Да, Кассиопеи, — со вздохом признался Галлей.

— Постой, постой! — вмешался еще не спавший штурман. — Выходит дело, несчастная любовь нашего доброго молодца Васю Галлея нам подкинула? Звездочка какая-то его к звездам привела?

— Выходит, так, — согласился Крылов. — Но я заметил в тебе, Васенька, еще и теоретические колебания между профессором Дьяковым и академиком Зерновым.

— И что же? Почему в таком случае вы взяли меня с собой?

— То, что ты решил вернуться на Землю в другом столетии, уже без гордой и недоступной красавицы, ясно как день. Ну а я-то считал, что мы вернемся в рассчитанный академиком Зерновым срок, а что касается Галлея…

— Эх, Галлей, Галлей, — с укором пробасил штурман. — Непутевая твоя голова!

— Вот эта «непутевая» голова нам в рейсе нужна будет, рассудил я. Но виду не подал, что тебя разгадал. Вот и вся твоя тайна, — закончил Крылов.

— Моя, может быть, и вся, но наша общая, Алексей Иванович, еще впереди, — сказал наконец Галлей.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Крылов.

— Закон природы описывается теорией относительности. И только ее мы должны учитывать теперь при всех наших расчетах.

— И это я уже усвоил, Галлей. Жаль, что мы с тобой раньше не договорились.

— Жаль, — согласился Галлей.

— Тогда давай сообразим, почему обрыв буксира произошел?

— Можно выдвинуть гипотезу. Штурман говорил о пустоте. Но почему из этой пустоты мы энергию извлекаем, от нее отталкиваемся? Да потому, что она материальна и в известных условиях может становиться вещественной.

— Ясно, материальна, — вставил Федоров. — Но почему вещественна?

— В вакууме проносятся электромагнитные тайфуны! При малых скоростях возбужденные ими кванты вакуума незаметны, но при субсветовой скорости они должны ощущаться как возникающие на пути ничтожные крупинки вещества с их физическими свойствами.

— Стоп, стоп, Вася! Не загибай! Тут и без банальной бури все объяснить можно. Похитрее! — вмешался штурман. — Мы, радисты, флюктуации скорости света в различных частях вакуума уже сто лет учитываем. Не в ней ли дело? Если скорость света становится то больше, то меньше, возникают рывки. Вот и причина обрыва буксира!

— Нет, Федор Нилыч! Не выйдет! — возразил Галлей. — Мы с вами не радиоизлучение, а физические тела, разгоняемые до скорости света. Мы достигаем этого предела, а не скорость света разгоняет или притормаживает нас. Это флюктуация предела, а не физическое его воздействие на наш полет. Так что никаких рывков от этого быть не может.

— Так уж и не может, — упрямо возразил Федоров.