Искатель. 1989. Выпуск №1

— А что мне было делать? — печально удивилась Надежда. — Есть что-то надо, детей кормить. Николай из тюрьмы вернулся и в первый же день все деньги из дома забрал. Как раз после получки…

Лицо ее скривилось, губы затряслись. Она торопливо раскрыла сумку и достала платок.

— Я на руки сто рублей получаю, да еще свекровь пенсию шестьдесят… У старшего школьной формы нет. А этот вернулся и в первый же день все деньги до копейки…

Сочувственно кивая, Трошин быстро заполнял бланк объяснения.

— А кому монеты-то продали? — как бы мимоходом поинтересовался он.

— Пять штук этому… со станции техобслуживания. А еще четыре Ольга купила.

— Кто эта Ольга?

— Из магазина, — Надежда сделала неопределенный жест рукой. — Николай их обоих знает. Чего ж вы у него не выспросили?

— Спросим еще, — скороговоркой произнес Трошин, — порядок просто у нас такой. Порядок… А этого, со станции техобслуживания, как зовут?

— Константин… или Эдуард. Да я же его совсем не знаю!

Сокольникова сейчас очень удивляло то, что Надежда совсем не выказывает озлобленности против Азаркина. Словно сделался он для нее некой данностью, неизбежной и неотвратимой бедой, с которой она смирилась настолько, что даже забыла о ее существовании.

— Ну и ладно, — ласково сказал Трошин. — Прочтите и распишитесь. Здесь и здесь. Теперь посидите, пожалуйста, в коридоре. Нет, постойте! Олег Алексеевич, проводите Азаркина на другой этаж.

Трошин не хотел, чтобы супруги Азаркины сейчас оказались вместе.

Происходящее невероятно тяготило Сокольникова. Азаркина же он сейчас почти ненавидел.

— Ты что, с ума сошел, — напустился на Сокольникова Трошин, едва тот вернулся. — Захотел все дело развалить? Может, ты ей еще консультации будешь давать, как себя на следствии вести?

— Она же совершенно не понимала, что этого делать нельзя, — раздраженно возразил Сокольников. — Откуда ей знать, что продажа золота с рук — это уже преступление?

— Незнание закона не освобождает от ответственности, — процитировал Трошин. — Тебе это на курсах должны были объяснить. Слушай, ты вообще чем там занимался? Тебя тактике оперативных действий учили? Наше дело — разобраться и внести ясность. А решать будет суд. Ты же обязан сделать свое дело быстро и как можно лучше. Что, ловко я ее раскрутил?

И поскольку Сокольников больше не обнаруживал намерения возражать, Трошин закончил более спокойным, назидательным тоном:

— Этому, друг любезный, тоже надо учиться. Нужно уметь ориентироваться в обстановке.

Такие науки Сокольникову совсем не нравились, но говорить об этом он не стал и только спросил:

— Дальше чем будем заниматься?

— Все по порядку, — заверил Трошин. — Сейчас возбудим дело, следователь нам уже выделен, я позаботился, пока ты за Азаркиной ездил. Ты его, кстати, знаешь, — это Гайдаленок. Нужно искать монеты. Ты вот Азаркину жалеешь, и чисто по-человечески я тебя понимаю. Но подумай: кто у нее покупал золото? Тоже несчастные люди? Тоже будем жалеть? Вот когда мы их прижмем, ты на них полюбуешься. Понимаешь, о чем говорю?

В чем-то Трошин был прав. Но правота эта так тесно перемешивалась с тем, что Сокольникову было чуждо и неприятно, что отделить одно от другого, казалось, не было никакой возможности. Это и удручало Сокольникова.

Трошин аккуратно вшил объяснение Надежды в новенькую картонную обложку и поднялся.

— Я займусь всеми организационными вопросами, а Азаркину приглашу сюда. Нехорошо, что она без присмотра у нас. Мало ли что! Ты с ней посиди.

Сокольникову тяжело было сидеть наедине с Надеждой. Он все старался отделаться от неподходящих мыслей, твердил себе, что поступает так, как предписывает закон, и по-другому поступать просто не вправе, но сомнения не покидали, и, пожалуй, впервые Сокольникову захотелось снова оказаться в своем КБ перед кульманом.

Надежда сидела молча и только изредка поглядывала на часики и робко на Сокольникова. Он сразу чувствовал этот взгляд, подсознательно напрягался и начинал ожесточенно шелестеть бумагами.

Всего раз она сказала негромко:

— Мама Сашеньку уже из садика привела…

События между тем развивались так, как им было предписано инструкциями и нормативными документами. Вскоре пришел Гайдаленок, чтобы наново допросить Надежду Азаркину. Пока он этим занимался, Костин собрал оперативную группу, образованную по случаю предстоящего расследования. Кроме Трошина и Сокольникова, туда вошел Витя Коротков — медлительный, сонный с виду инспектор продовольственной группы, и отдельский ветеран Демченко, который дохаживал до пенсии последний год и был очень недоволен тем, что ему придется сегодня работать допоздна.

Надо сказать, что в деле Трошин смотрелся. Он сейчас казался даже значительнее Костина. Говорил убедительно, лаконично и не более того, что следовало сказать в данную минуту. Фамилии покупателей золота, например, до сих пор не называл, хотя ясно дал понять, что они уже установлены. Одного из этих покупателей, как выяснилось, Сокольников и должен был вместе с Витей Коротковым привезти в отдел.