Искатель, 1990 № 01

Крейг от этих новостей чувствовал себя отупевшим и никак не мог в них поверить. В полдень он посадил гравиплан на Базе, на закопченной земле у пусковой установки спасательной ракеты. Уайлд быстро привел себя в порядок и отправился к Баркму, а остальные стали обрабатывать гравиплан. Потом они надели чистую хлопчатобумажную одежду и прошли через коридор со специальным излучением. Уайлд ждал их у выхода.

— Иди за мной, чистик! — рявкнул он.

Он привел Крейга к дому из серого камня на краю поля, втолкнул его внутрь и со словами «вот, Охотник, это тот самый чистик» прикрыл за собой дверь.

По каменным стенам были развешаны ружья, луки и стрелы. Верховный Охотник, дородный седой человек, стриженный ежиком, сидел за деревянным столом напротив двери; его лоб украшали четыре красных кружка. Он встретил Крейга холодным взглядом и указал ему на стулья, выставленные в ряд напротив стола. Крейг сел на тот стул, что был ближе к двери. Во рту у него пересохло.

— Сообщаю тебе, Рой Крейг, что ты на суде, где по закону охоты будет решен вопрос о твоей жизни и чести, — жестко сказал Барим. — Поклянись кровью Красного Зверя, что будешь говорить правду.

— Клянусь кровью Красного Зверя, что буду говорить правду!

Крейг вспотел. Собственный голос показался ему фальшивым.

— Что бы ты сказал о человеке, который предал наш проект уничтожения фитонов? — спросил Барим.

— Это охотничья измена. Он был бы вне закона.

— Очень хорошо. — Барим подался вперед, и его серые глаза впились в Крейга. — Повтори, что ты ответил, когда Борк Уайлд спросил тебя о грузе, который вы перевезли с острова Бергонт на Базу?

У Крейга перехватило дыхание.

— Там были диапозитивы, образцы, всякие научные штуки.

Барим стал подробно расспрашивать его о контейнерах. Крейг отчаянно старался говорить правду, не упоминая при этом имени Мидори. Но Барим вытянул из него ее имя и стал задавать вопросы о ее взглядах и наклонностях. Крейгу стало так страшно, что он едва держал себя в руках. Глядя Бариму в глаза, он честно отвечал на вопросы, но не говорил ничего такого, что могло бы опорочить Мидори. Наконец Барим отвел взгляд в сторону и хлопнул ладонью по столу.

— Ты что, паренек, влюблен в эту Мидори? — спросил он.

Крейг уставился в пол.

— Я не знаю, Охотник, — промямлил он (и подумал с отчаянием: ну разве можно знать наверняка, что ты влюблен?). — Я… я люблю быть с ней вместе… но я никогда не думал… в общем, мы очень дружны. — Он с трудом сдержался — Едва ли я влюблен.

— Базовый остров засеян семенами фитонов, — сказал Барим. — Кто это сделал?

— Но ведь они и сами могли прилететь… — Крейг не решался посмотреть Бариму в глаза.

— Была ли Мидори Блейк морально готова к тому, чтобы привезти сюда эти семена и посеять их?

— Морально?.. Как это — морально?

— Хватило бы у нее смелости решиться на такой поступок?

У Крейга замерло сердце. Наконец он поднял взгляд.

— Нет, Охотник! — сказал он. — Я никогда не поверю, что Мидори на такое способна!

Барим мрачно усмехнулся и снова ударил ладонью по столу.

— Уайлд! — крикнул он. — Введи их!

Первой вошла Мидори — в белой блузке и черной юбке, бледная, но спокойная. При виде Крейга она слабо улыбнулась. За ней вошла худая и стройная Милдред Эймс в белом, а затем — хмурый Уайлд. Он сел между Крейгом и Эймс, Мидори — с краю.

— Мидори Блейк, ваш приятель и в самом деле был вами одурачен, здесь я вам верю, — сказал Барим. — Собственно говоря, после вашего признания суд можно считать оконченным. Осталось вынести приговор. Я еще раз прошу вас объяснить, зачем вы это сделали.

— Вы все равно не поймете, — сказала Мидори. — Вам хватит того, что вы уже знаете.

Ее голос был тихим, но твердым. Крейга охватил ужас.

— Пока я не вижу никаких смягчающих обстоятельств, — сказал Барим. — Я должен знать ваши мотивы. Это вам же необходимо. Может быть, вы ненормальны?

— Я нормальна. И вы это знаете.

— Да. — Барим слегка ссутулился. — Тогда придумайте какую-нибудь причину. — Его голос стал почти умоляющим.

— Скажите, что вы ненавидите Морден. Или меня.

— Почему я должна кого-то ненавидеть? Мне жаль вас всех.

Милдред Эймс поднялась с места. Ее лицо пылало.

— Вам нужна причина? — сказала она. — Пожалуйста! Ваш безответственный приказ о применении транслокации — вот причина! Жить здесь стало смертельно опасно. Теперь вы должны признать свое поражение и покинуть планету!

Но она лишь помогла Бариму вновь обрести самообладание. Верховный Охотник улыбнулся.

— Сядьте, пожалуйста, — спокойно сказал он. — Через три месяца за вами прибудет корабль с Белконти, и вы снова окажетесь в безопасности. А мы не признаем поражений и не боимся смерти. И не ждем, что кто-то будет нас оплакивать.

Эймс села, всем своим видом выражая протест и негодование.

Барим перевел взгляд на Мидори. Выражение его лица стало непроницаемым.

— Мидори Блейк, вы виновны в охотничьей измене, — сказал он. — Вы оказали враждебным существам помощь в их борьбе с людьми. Если вы не дадите этому такого объяснения, которое можно было бы назвать человеческим, я вынужден буду заключить, что вы не считаете себя человеком.