Искатель, 1990. Выпуск №1

Он встретил Мидори у пруда. Она только что искупалась. Платье из желтого ситца плотно облегало ее влажное тело, и с волос еще капала вода. Крейг постарался отогнать от себя мысль о том, что было бы, если б он пришел чуть раньше.

В ушах у него звучал хриплый голос Кобба: «Бывают такие тихони, которых только попроси…» Кpeйг потряс головой. К черту Кобба.

— Привет, Мидори! — сказал он.

Ее обнаженные руки и плечи были покрыты узором из маленьких фитонов — алых, золотистых, зеленых. Мидори обрадовалась ему, но когда он сказал, что они рассеивали пыльцу танасиса, она печально улыбнулась. Заметив, что ему самому на плечо сел фитон, Крейг решил сменить тему.

— И чего они к нам липнут? — спросил он. — Говорят, кровь сосут, но ведь никаких следов не остается!

— Они берут пробы, но так, что человек ничего не чувствует.

— Что ты говоришь… — Крейг стряхнул фитона с руки.

— Совсем крохотные пробы. Они нами интересуются.

— Едят нас, что ли? — нахмурился он. — Если они нас едят, может, и мы будем их есть? А еще можно давать их динотериям!

— Глупый! — Она топнула босой ногой. — Никто тебя не ест! Они просто хотят понять нас, а для этого им нужно узнать все про атомы, радикалы и так далее. — Мидори засмеялась. — Интересно, что они о нас думают? Наверно, им кажется, что человек — это гигантское семя. Или невероятно сложная молекула.

Мидори прикоснулась губами к маленькому серебристо-алому фитону, который сидел у нее на запястье. Тот перебрался ей на щеку.

— Вот так они пробуют с нами сосуществовать, — сказала она.

— И все равно иначе это не назовешь: они нас едят.

— Они только поглощают воду и солнечный свет. Они даже не понимают, как одно живое существо может пожирать другое! — Она снова топнула. — «Едят»! Что ты, это скорее похоже на поцелуй!

Крейг посмотрел на ее руки, плечи… Хорошо бы стать фитоном. Он глубоко вздохнул.

— Знаешь, Мидори, — сказал Крейг, — а ведь я не хуже фитонов целоваться умею.

— Правда, Рой?.. — Она опустила глаза.

— Еще как, — неуверенно сказал от. Руки у него вспотели и стали тяжелыми, словно два рюкзака. — Да, Мидори… — промямлил он. — И я хотел бы…

— Чего ты хотел бы, Рой? — тихо спросила она…

— В лагерь давай, в лагерь! — сверкая лошадиными зубами, к ним приближался Уайлд. — Тояма устраивает вечеринку.

Потом он смерил Мидори взглядом и присвистнул:

— До чего ж ты сегодня хороша, Мидори! Так бы и съел тебя!

— Благодарю вас, — холодно сказала Мидори.

По пути в лагерь Уайлд решил развлечь Мидори:

— Я знаю один белконтийский танец. Я уже сказал Тояме, что, если он сыграет, то мы с тобой для него станцуем. Только поедим сперва.

— Мне совсем не хочется танцевать, — сказала Мидори.

За обеденным столом Мидори сидела между Уайлдом и Коббом, а потом, в маленькой гостиной, тот и другой принялись мучить ее своими морденскими комплиментами. Крейг и Хелин сделали вид, что ничего не слышат. Сам Тояма, худой и хрупкий старик, переходил от одного гостя к другому, разливая подогретое вино. Крейг посматривал на Мидори. Раскрасневшийся Уайлд выкрикивал что-то зычным голосом и все время норовил прикоснуться к Мидори. Осушив очередной бокал вина, он вскочил на ноги.

— Выпьем! — рявкнул он. — Да здравствует очаровательная Мидори!

Мужчины встали и выпили. Бокал Уайлда хрустнул у него в рукax. Один кусок он сунул себе в карман, а другой протянул Мидори. Мидори отрицательно помахала рукой. Уайлд осклабился.

— Да, — сказал он, — чуть не забыл! Мы теперь с вами будем каждый день видеться! Барим переводит вас на Базу. На той неделе наши ребята из лабораторий прилетят сюда, возьмут что им пригодится.

Тояма побледнел и выпрямился.

— Мы всегда думали, что остров Бертон останется неприкосновенным, — сказал он. — Ведь это уникальный центр изучения фитонов!

— А наше начальство, старина, всегда думало иначе.

Тояма беспомощно посмотрел на Мидори, потом на Хелин.

— Мы должны завершить некоторые исследования, — напомнил он. — Сколько времени вы нам дадите?

— Месяц, — пожал плечами Уайлд. — Или это слишком много?

— Совсем нет, напротив. — В голосе старика появились нотки гнева. — Почему нам нельзя остаться здесь хотя бы до прибытия корабля с Белконти?

— Ведь мы прожили здесь двадцать лет, — тихо добавила Хелин.

— Я попрошу Охотника, чтобы он разрешил вам остаться как можно дольше, — смягчился Уайлд. — Но Барим решил засеять этот остров, как только в теплицах получат чистую линию танасиса нового сорта. Здесь танаснс еще не применялся, так что мы надеемся подучить максимальный эффект.

Тояма кивнул. «Еще вина?» — спросил он, оглядывая гостей.

Потом Тояма играл, а Мидори танцевала с Уайлдом. Крейгу эта музыка показалась грустной. Было в ней что-то от пения фитонов.