Искатель, 1990. Выпуск №1

Он ведь сильнее Кобба. Сильнее любого из них, кроме, конечно, Уайлда. Но он знал и то, что при ссоре с кем-нибудь из них у него задрожат колени, а из горла вырвется лишь жалкий крик. Потому что они мужчины, а он нет.

— И все-таки я не трус, — громко сказал он.

Он добрался до вершины. Внизу, при свете двух лун, морем черноты простирался танасис. Крейгу были хорошо видны узкие острые листья с опущенными волосками, готовыми ужалить; на иголках блестели капли яда. Танасис выпускал этот яд, чтобы его смывало дождевой водой вниз по склону, к корням деревьев. Но окружная стена сдерживала отравленную воду; весь этот плацдарм танасиса сам захлебывался в ней, и его положение было безнадежным. Крейг видел, как смертоносные усики ощупывали твердую поверхность стены, отыскивая в плоти врага уязвимое место, чтобы впрыснуть туда свой яд и устремиться вслед за ним, пожирая и размножаясь. Усики почувствовали вблизи тепло человеческого тела и слегка вздрогнули. Совсем недалеко от Крейга был побег танасиса толщиной с хороший ствол. Говорят, что даже мертвые кустики могут за неделю сожрать человека.

Я не боюсь, сказал себе Крейг. Он сел, разулся и поболтал босыми ногами над морем танасиса. Все белконтийны, даже Мидори Блейк, подумали бы, что он сумасшедший. Они не понимают, зачем нужна храбрость: у них самих нет ничего, кроме мозгов. И все-таки они ему нравятся. Особенно Мидори. Думая о ней, он смотрел на танасис. Сначала весь континент должен покрыться танасисом. А потом люди пустят в дело вирус-убийцу, истребят танасис, посадят всюду траву и настоящие деревья, привезут сюда птиц и животных. Все здесь будет выглядеть так же. как сейчас на Базе или на Острове Зверя. Сидис ошибается. Эта трансштука сделает свое дело. Он, Крейг, останется здесь и заработает столько денег, сколько нужно, чтобы стать мужчиной… Он принял решение, и настроение у него поднялось.

Вдруг Крейг ощутил легкое прикосновение к левой щиколотке. Острая боль обожгла ступню. Крейг отдернул ногу; впившийся в нее усик танасиса оторвался от стебля и извивался, не желая отпускать добычу. Крейг присвистнул, выругался и соскоблил усик каблуком ботинка. Руками по крайней мере его трогать не надо. Крейг надел правый ботинок и поспешил в лагерь.

Левый ботинок он нес в руке, потому что знал, как быстро распухнет лодыжка. Когда добрался до лагеря, боль в левой ноге стала уже почти невыносимой. Сидис ввел противоядие, дал Крейгу успокаивающее и заставил перебраться на одну из коек внутри гравиплана. Вопросов Сидис не задавал. Он лишь посмотрел со своей обычной усмешкой на лежащего Крейга.

— Морденец есть морденец. — сказал Сидис и покачал головой.

Белконтийцы всегда так говорили.

Утром при виде Крейга Кобб ухмыльнулся, а Уайлд пришел в бешенство.

— Если ты надеешься проваляться неделю, то ты просчитался! — сказал он. — Я даю тебе два дня.

— Ему нужно две недели, — возразил Сидис. — Я буду делать его работу.

— Я сам буду работать, — сказал Крейг. — Болит не так уж сильно.

— Ладно, сегодня можешь отдохнуть, — смягчился Уайлд.

— И сегодня буду работать, — сказал Крейг. — Ничего, я нормально себя чувствую.

Солнце палило немилосердно. Для Крейга в тот день работа была настоящей пыткой. Ногу он обмотал тряпками. При каждом шаге острая боль пронзала все тело. Бур Крейга вгрызался в окружную стену, и каждый раз ему обдавало ноги вырывавшимся из скважины пурпурно-красным соком. Крейг совал в скважину взрывное устройство, взваливал на плечо бур и плелся дальше. Он повторял эту операцию снова в снова, работал как машина (даже не сделал перерыва, чтобы поесть), и старался не обращать внимания на фитонов, которые облепили его шею и руки. Крейг решил во что бы то ни стало закончить свою дугу раньше всех. А когда кончил, ему показалось, что нога, как ни странно, теперь болит меньше. Он нацепил на рукоятку бура красную тряпку, помахал ею, и гравиплан снизился, чтобы забрать его. Гравипланом управлял Сидис.

— Ты кончил первым, — сказал Сидис. — Непонятно вообще, как ты жив остался. Иди приляг.

— Нет, — сказал Крейг, — позвольте мне управлять машиной. Я совсем неплохо себя чувствую.

— Хочешь показать, на что ты способен? — улыбнулся Сидис. — Ну ладно.

Он уступил свое место Крейгу и ушел в главный отсек.

Управлять гравипланом тоже считалось черной работой, но Крейг любил ее. Ему нравилась кабина пилота с двумя креслами и множеством окон; особенно он любил оставаться в ней один. Он поднял гравиплан на тысячу футов и посмотрел на окружную стену, которая кольцом охватывала темно-зеленый при дневном свете остров танасиса. За окружной стеной серебрился океан фотонов; кое-где он переливался разными цветами. Очень красиво, подумал Крейг. На севере он заметил многоцветное облако, которое резко выделялось среди других, серебристых и кудрявых. И это тоже было очень красиво.

Крейг слышал, как в главном отсеке Сидис говорил Уайлду: