Искатель. 1990. Выпуск №3

Рахманов прикинул: мог ли Люка что-то утаить? Похоже, нет. Из слов Люки следует, что, выяснив все об Азизове, Вадим Павлович в тот же день улетел из Сухуми на самолете. Конечно, поездка с Люкой в аэропорт могла быть отвлекающим моментом. Люди вроде Вадима Павловича стараются избегать услуг Аэрофлота. Но если Вадим Павлович все же рискнул сесть на самолет, в документах Сухумского аэропорта вполне могут остаться его следы. Немаловажно также, что Люка упомянул о Додоне — Алексидзе, который наверняка знает о Вадиме Павловиче больше, чем сам Люка. Да и описание внешности Вадима Павловича, изложенное Люкой, полностью подтверждается показаниями Азизова и Шарабидзе. Прикинув все это, Рахманов сказал:

— Лично у меня вопросов больше нет. Может, у Заурбека Владимировича?

Габелая покачал головой:

— У меня тоже. Спасибо, Ларион.

После разговора с Люкой Рахманов попросил Жильцова срочно вылететь на Алтай, чтобы узнать у отбывающего наказание в ИТК Алексидзе хоть что-то о Вадиме Павловиче. В аэропорт поехали все трое. Жильцов улетел, Рахманов же вместе с Саенко занялся изучением списков вылетавших из Сухумского аэропорта 11 и 12 мая. Увы, искали они тщетно. Выявленные в списках Вадимы Павловичи к человеку, разговаривавшему с Люкой, не имели никакого отношения, это было установлено с документальной точностью. С такой же точностью было установлено, что 11 и 12 мая никто не вылетал из Сухумского аэропорта по фальшивым или чужим документам. Значит, паспорт у Вадима Павловича оформлен по всем правилам, но имя-отчество, вписанное в паспорт, звучит по-другому. Либо 11 или 12 мая человек, интересовавшийся Азизовым, выехал из Сухуми каким-то другим транспортом.

Вечером Рахманов позвонил Инчутину, подтвердив, что завтра они вылетают в Москву вместе с арестованными Азизовым и Аракеляном. Инчутин, в свою очередь, сообщил: личность Веры Николаевны Новлянской им установлена. Все предварительные данные, сообщенные Рахмановым о Новлянской, в основном подтвердились. Сама Новлянская находится сейчас в Москве и, насколько известно Инчутину, уезжать никуда не собирается.

Из Сухуми самолет вылетел в 8.30 утра. Поскольку Азизова и Аракеляна сопровождали милиционеры в штатском, Рахманов и Саенко поднялись вместе с ними в самолет заранее, минут за двадцать до посадки. В салоне, подождав, пока арестованные и конвоиры займут места у иллюминаторов, Рахманов и Саенко сели с края, и Рахманов тут же перевел часы с девяти местного на восемь московского. Если полет пройдет нормально, в 14.00 они проведут опознание Клюева, в 16.00 — Шитикова. В том, что Азизов и Аракелян опознают и того, и другого, Рахманов не сомневался, да и вообще, сейчас он мечтал лишь об одном: добыть хоть какие-то сведения о главном преступнике — Вадиме Павловиче. Судя по всему, это опытный рецидивист, так называемый «вор в законе», скрывающийся под безобидной внешностью. Проверка в аэропорту показала: Вадиму Павловичу удалось обзавестись безукоризненно оформленными документами. Алексидзе почти наверняка из-за вполне естественного страха за свою жизнь будет молчать. Более реальна надежда, что о Вадиме Павловиче что-то расскажет Новлянская.

В Домодедове им пришлось выходить из самолета последними. Небо было затянуто сплошной светло-серой пеленой, моросил мелкий дождь. Группу встретили две подъехавшие прямо к трапу самолета машины, зеленый «уазик» ГУВД и черная «Волга» прокуратуры. Подождав, пока Азизов, Аракелян и конвоиры сядут в «уазик», Рахманов подошел к «Волге». Инчутин приоткрыл дверцу:

— Здравствуйте, Андрей Викторович. Слава, привет. — Обменялся с прилетевшими рукопожатиями. — К сожалению, Клюев и Шитиков уже вызваны.

— Почему «к сожалению»? — спросил Саенко.

— Потому что так бы я сразу отвез вас домой, к семьям. Как там южное солнце?

— Ничего южное солнце. — Усевшись, Саенко шутливо обнял Инчутина: — Леха, о чем ты? Зачем нам домой, наш родной дом — прокуратура.

Когда «Волга» выехала на Каширское шоссе, сидевший рядом с водителем Рахманов обернулся:

— Леша, давай новости. Пока есть время.

— Самая последняя новость: утром звонил Жильцов из Барнаула. Сказал, сегодня вылетает в Москву.

— Не объяснил, как слетал?

— Он звонил из аэропорта. Ну и... разговаривали без подробностей. Сами понимаете.

— Ясно. Что еще?

— Помните историю с контрамаркой? Ленком? Выписанной на имя некоего Лотарева?

— Помню. Выяснил, кто этот Лотарсв?

— Выяснил. Лотарев Сергей Леонидович. Москвич, двадцать семь лет. Художник, окончил Суриковский институт. Член групкома художников. Холост, живет один в однокомнатной квартире.

— Лицо свободной профессии?

— Совершенно верно. И знаете, что самое интересное? У этого Лотарева есть машина. Светло-серые «Жигули» шестой модели.

— Ого!

— Причем у машины, которую остановил Козлов, с этой машиной не совпадают только цифры номера.

— Как же тебе удалось вычислить этого Лотарева?

— Как только театр собрался, администратор по моей просьбе опросил труппу и выяснил: контрамарку заказывал знакомый Лотарева — Ширяев. Художник-декоратор театра.

— Как у Лотарева отношения с законом?