Искатель. 1990. Выпуск №3

— Сомневаюсь насчет того, что Вадим Павлович может расколоться. Но дело даже не в этом. Раньше, чем он, расколюсь я. Все равно ведь от этого никуда не деться. Рано или поздно мне придется все рассказать милиции. Сама по себе такая операция уголовным деянием не является. Я ведь не знал, с какой целью пациент хочет изменить внешность.

Мы посидели молча. Сашка тронул меня кулаком в плечо:

— Насчет же твоей поездки... мне кажется, все чисто. Они тебя больше не вызовут. Но если вдруг они что-то пронюхают, учти: ты ведь тоже не знал, кого и зачем отвозишь. Так что если тебя очень уж прижмут, смело можешь все рассказать.

— Ну а поддельные документы?

— Объяснишь, что использовал их вынужденно. Поскольку не желал в дальнейшем связываться с подозрительными личностями.

— Но все же должна же быть какая-то статья? За использование поддельных документов?

— Есть такая статья. Сто девяносто шестая. По ней тебя должны оштрафовать на тридцать рублей. И все. С этой статьей я сталкиваюсь чуть ли не каждый день. По роду работы.

— Значит, нам нужно бояться только Вадима Павловича?

— И его нам не нужно бояться. Вернее, не нужно было бы, если бы не Вера и ее возможная связь с Вадимом Павловичем. Ведь это путает нам все планы. — Сашка потер лоб. — Серега, я немного подумаю. Ты не против?

— Ради бога. Думай, сколько хочешь.

Сашка сунул руки в карманы и застыл на сиденье. Я принялся рассматривать вечернее Садовое. Было еще светло, но уже зажглись первые фонари. Впереди, перед светофором, заворачивал и тормозил поток машин.

Наконец Сашка сказал:

— Я уже говорил, никаких позывных Вадима Павловича я не знаю. Но однажды видел его на Сенеже. Случайно. Примерно год назад. Он шел от озера к остановке автобуса.

— И что из этого?

— Ничего. Разве только то, что в дачный кооператив меня устроила Вера, у которой есть связи в Солнечногорске. Если Вера и Вадим Павлович действуют заодно, для нас это очень плохо. Потому что в таком случае получается: мы с тобой пешки. Маленькие пешки в большой игре. — Он посидел молча. — Практически Вадим Павлович обо мне ничего не знает. Только адрес и место работы. Вера же... Вера знает обо мне все. Если это так, получается, она и навела на меня Вадима Павловича.

— Понимаю.

— Значит, она в конце концов может догадаться, что Игорь Кириллович — ты.

— Может, она уже догадалась?

— Нет. Иначе бы Вадим Павлович мне сегодня не звонил. — Сашка застегнул «молнию» на куртке. — Серега, у тебя много приятелей, у которых я мог бы переночевать?

— Ну, человек десять найду сразу.

— Десять не нужно, нужен один. Но при этом он не должен меня знать, и надо, чтоб он жил недалеко от тебя.

Я попытался вспомнить знакомых, живших недалеко от меня.

— Есть такой, Володя Глинский. У него мастерская в Сокольниках.

— С телефоном?

Я подошел к телефону-автомату и набрал номер Глинского. Как я и предполагал, разговор оказался коротким: Глинский сообщил, что в мастерской у него два дивана, ночует он по-прежнему дома, так что если мы с Сашкой не брезгуем, можем приезжать. Через три дня он вообще уезжает на месяц в Прибалтику, так что может нам оставить на этот месяц свою мастерскую.

Мастерская Глинского размещалась в старом доме на Сокольнической заставе. Оставив свои машины около невзрачного деревянного подъезда, мы с Сашкой спустились в подвал и остановились у обитой оцинкованной жестью двери. Я нажал кнопку звонка, послышались шаги, стук запоров, скрежет щеколды. Наконец дверь открылась: за ней стоял Глинский, маленький, щуплый и бородатый. Мы обнялись. Пропустив нас в крохотную мастерскую, Глинский бесстрастно оглядел Сашку.

— Ночевать будете вы?

— Я. Зовут меня Саша. Фамилия Чирков.

— Раз вы друг Сержа, я обошелся бы и без фамилии. — Порывшись в карманах широкой вязаной кофты, Глинский вытащил брелок с ключами. Отцепил один. — Держите, ключ от мастерской. — Подождал, пока Сашка спрячет ключ. — Второй у меня. Приходить можете, когда хотите. Вы, вообще, рано встаете?

— Зависит от дежурства. Завтра, например, мне к девяти.

— Значит, не увидимся. Я обычно прихожу к одиннадцати. — Глинский спрятал брелок. — Все, братцы, ухожу. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома. Где, что, чего — Серж знает. Саша, у меня тут не очень. Туалет, раковина, электроплитка, и все. Горячей воды нет, холодильника тоже. Обойдетесь?

— Володя, все прекрасно. Спасибо за приют.

— Не за что. Через три дня меня здесь не будет. Так что, если необходимость в ночевках отпадет, можете просто оставить ключ на подоконнике и захлопнуть дверь. Серж, рад был тебя видеть. — Похлопав меня по плечу, Глинский открыл входную дверь. Сашка бросил вслед:

— А если позвонят или придут?

— Без звонка не придут. Если же позвонят, скажите, меня нет. И спросите, что передать. Ну, чао, ребята. Если что, я дома.

Глинский исчез. Я посмотрел на Сашку:

— Как? Подходит?

— Не то слово. Идеальный вариант. — Плюхнулся на диван. Осмотрелся. — Я предлагаю тебе пойти на риск. Ради общего дела. Если тебе моя идея не понравится, можешь отказаться.

— Объясни сначала, что за идея?