Искатель. 1992. Выпуск №1

И снова и снова, одни и те же слова. Рэмбо неподвижно лежал под прикрытием веток, зная, что его не видно с земли. Но вдруг его видно с воздуха? Вертолет кружил так низко, что можно было заглянуть в застекленный кокпит. Там сидели два человека и смотрели в окна каждый со своей стороны, гражданский пилот и полицейский в серой форме. Как и все люди Тисла, этот целился из мощной винтовки с телескопическим прицелом, выставив ее из окна. Грохнул выстрел, пуля ушла в завал из камней и кустарника на краю леса — вертолет только что пролетел над этим завалом.

Господи, выходит, Тислу он очень нужен, если тот приказал своему человеку стрелять по всем подозрительным местам, не боясь попасть в невинного человека. Все невинные, конечно же, услышав объявление, выйдут, чтоб показаться; по–своему Тисл прав — Рэмбо убил полицейского и его нельзя выпустить из рук. На его примере нужно показать, что бывает с тем, кто поднимает руку на полицейского. Но даже при этом Тисл был слишком хорошим полицейским, чтобы просто взять и прикончить Рэмбо, не дав ему шанса сдаться, — вот почему все время передают это объявление. А стрельба по всем подозрительным местам — это больше для того, чтобы его напугать. И тем не менее вполне возможно, что одна из пуль в него попадет, поэтому совсем не важно, с какой целью они стреляют.

Еще один выстрел — по зарослям кустов у края леса. Сейчас вертолет уже летит над лугом и скоро окажется над ним. Почти наверняка последует выстрел в лежащую на земле сосну. Рэмбо прицелился сквозь ветки, метясь в лицо стрелка, готовый превратить в месиво его лицо, как только тот прильнет к прицелу. Он не хотел никого убивать, но у него не было выбора. Более того, если он застрелит полицейского, пилот успеет броситься на пол, где его уже не подстрелишь, и уведет вертолет в сторону, а потом вызовет по радио помощь. И все будут знать, где он. Разве что он остановит пилота, взорвав у вертолета бензобак — но думать об этом глупо. Конечно, он может в него попасть. Но взорвать? Только в плохих кинофильмах взрывают бензобаки обычными пулями.

Он напрягся как струна и ждал с колотящимся сердцем, а вертолет ревел над его головой. Вот стрелок быстро склонился к телескопическому прицелу своей винтовки, и Рэмбо сам уже хотел было нажать на спусковой крючок, но тут увидел, куда тот прицелился. Хорошо, что увидел — еще было время ослабить палец. Ярдах в пятидесяти слева, рядом с большой лужей, в зарослях кустарника лежали валуны. Когда вертолет приближался, он чуть было не спрятался там, но это место оказалось слишком далеко. Сейчас вертолет несся в ту сторону. Выстрел — и он не мог поверить собственным глазам, ибо кусты зашевелились. Но это не было обманом зрения — из зарослей поднялся во весь рост большой олень с огромными рогами. Он стал неуклюже карабкаться через валуны, упал, снова встал, поскакал по траве к лесу, а вертолет его преследовал. По ноге оленя стекал ручей густой крови, но, казалось, это не имеет значения — олень бежал без видимых усилий.

Сердце Рэмбо бешено колотилось. Они вернутся. Олень — всего лишь игрушка. Как только он скроется в лесу, они прилетят сюда. Если кто–то прятался в кустах у лужи, они решат, что кто–нибудь может спрятаться и под упавшей сосной. Нужно убираться отсюда как можно быстрей.

Но ему пришлось ждать, когда вертолет развернется к нему хвостом. Каждая секунда ожидания была невыносима. Но вот наконец пора, и он побежал в сторону леса, выбирая те места, где короткая трава, чтобы не оставлять следов. Он приближался к кустам — когда понял по звуку, что вертолет разворачивается. Значит, олень уже успел скрыться в лесу. Пригнувшись, Рэмбо бросился в кусты, готовый, если нужно, выстрелить.

Ка–рак! Ка–рак! Два выстрела в лежавшую сосну, над которой вертолет ненадолго завис. Опять прозвучало объявление, зачитанное по бумажке. От напряжения Рэмбо вырвало, во рту появился противный горький вкус. Он сейчас находился в узком конце лощины. Дальше скалы плотно смыкались. Он лежал на траве, ослабевший после рвоты и смотрел, как вертолет кружит, кружит над скалами, потом удаляется, голос затихает, рев мотора тоже…

Рэмбо не мог стоять — так сильно дрожали ноги. Вертолет не должен был так напугать его. На войне он бывал в ситуациях куда более опасных и выходил из них потрясенный, но не настолько, чтобы тело отказывалось ему подчиняться. Кожа стала липкой от пота, очень хотелось пить, но вода в луже была гнилая, и от нее стало бы еще хуже.

Ты слишком долго не воевал, вот и все, сказал он себе. Потерял форму. Но ничего, скоро привыкнешь.

Схватившись за валун, он медленно встал и осмотрелся — нет ли кого поблизости. Поначалу он не был уверен, что услышал все, как есть: налетевший порыв ветра исказил звуки. Потом ветер стих, и он отчетливо расслышал дальний лай собак со стороны широкого конца лощины. Снова по его ногам пробежала дрожь. Он повернулся направо, туда, где начинались скалы и стояли одинокие деревья, и, напрягая мышцы, побежал.

Глава 5