Искатель. 1992. Выпуск №6

— Я имею в виду не кино, а историю. Я специально за-пималась этим вопросом. Их не называли дуэлями, по именно таковыми они были. До того как наши предки пересекли Миссисипи, они случались не так уж часто. Это важный исторический факт, и он всегда интересовал моих учеников. Я не думаю… — Она закрыла глаза и замолчала.

Потом открыла их и продолжила:

— Я пыталась вспомнить, употребил ли Гилберт в тот день слово «дуэль». По-моему, все-таки нет. Он просто заявил, что возьмет два пистолета и один отдаст Броделлу. С их помощью они и разрешат эту ситуацию. Гилу нужен был мой совет относительно деталей — как и где это должно произойти, и сколько патронов должно быть в каждом пистолете. Причем он заявил, что ему самому достаточно одного. Разумеется, мне пришлось его отговаривать.

— Почему «разумеется»?

— В его рассуждениях оказалось несколько неверных моментов, но главное то, что в действительности — я имею в виду нашу западную историю — каждый из дуэлянтов пользовался собственным оружием, а у Броделла, возможно, его не было. Кто же тогда, смею спросить, проверил бы пистолет, который дал бы ему Гилберт? В приготовлениях должны были участвовать по меньшей мере еще два человека — секунданты. А кому захочется оказаться причастным к насильственной смерти, ведь Гилберт прекрасно стреляет и, безусловно, убил бы Броделла. Поэтому мне и пришлось отговаривать его, но надо было хоть что-то предложить взамен. И я предложила.

— Позвольте угадать. Вы предложили вымазать Броделла дегтем и вывалять в перьях.

— Ну конечно! Это средство не такое уж западное, как американская дуэль, однако я уверена, что отказываться от него не следует. Если бы у нас всегда и все делалось в соответствии с законом, а наказание было бы действенным, это средство срабатывало бы лучше, чем штраф или месяц тюрьмы. Неужто вы не подумали бы как следует, прежде чем рискнуть оказаться вымазанным дегтем и вывалянным в перьях?

— По крайней мере я всегда задумываюсь, чтобы избежать штрафа.

Мисс Ботон кивнула.

— Я рассуждала так: главное, чтобы тот мужчина уехал отсюда, следовательно, если бы его вымазали дегтем и вываляли в перьях, цель была бы достигнута. Гилберт пытался спорить, что это средство не настолько эффективно, по мысль ему понравилась — ведь ему только и надо было, чтобы Броделл не возвращался. О том, что он снова сюда приехал, Гилберт узнал через десять минут после того, как тот вышел из автобуса — Гилу сказал об этом один его друг. У всех нас есть такие друзья. Итак, мы решили, что к участию в этом деле ему следует привлечь от восьми до десяти ребят. Гил заявил, что может привлечь сколько угодно, и лучше всего сделать это в субботу в Лейм-Хорс, поскольку Броделл почти наверняка окажется там, у Вуди. Полагаю, о субботних вечерах у Вуди вам известно?

— Да.

— Мы обсудили все детали. Но где же раздобыть деготь и пайти перья?

— У Хоумера Дауда и Джимми Негрона.

Она нахмурилась.

— Оказывается, вы все уже знаете. — Судя по тону ее голоса, она бы наверняка отправила меня в кабинет директора, окажись тот поблизости.

Желая сгладить неприятное впечатление, я пояснил:

— Нет, я знал лишь из слов Гилберта Хейта, что он отправился отсюда в «Дауд Руфинг Компани» и на ферму Негрона по разведению цыплят, но не знал, с какой целью. — Я встал. — Выходит, он купился на дегте и перьях?

— Ничего он не купился. Ему это и не надо было. Он просто понял, что этот вариант для него самый подходящий. Вы уходите? Не так уж много я вам и рассказала. Вы спросили, уверена ли я, что это было именно в тот день, а я взяла и рассказала. Что еще вы хотите узнать?

— Кто застрелил Филипа Броделла? — Я снова сел. — Вы, говорите, что Гилберт рассказал мне все — о девушке, на которой хотел жениться, и о том мужчине. Если у вас есть время, уточните, пожалуйста, что именно он рассказал вам.

— Ну… встал вопрос об изнасиловании. Об изнасиловании, наказуемом законом. Ей было восемнадцать лет. Но Гилберт не мог подать в суд.

— Я знаю. А мистер и миссис Грив этого не сделали. Но что он сказал о Броделле? Вы, вероятно, знаете, что я не верю в то, будто его застрелил Харви Грив, и, следуя вашему совету, пытаюсь все продумать. Возможно, Гилберт сказал о нем что-то такое, что могло бы помочь мне в поисках.

— Если и сказал, то не мне. Я вам сочувствую, мистер Гудвин, но помочь в вашем деле не могу.

— Разумеется, вы думаете, что вся Эта история — дело рук Харви Грива.

— Я это говорила?

— Нет.

— Тогда и вы не говорите. Он невиновен, пока присяжные, люди, равные ему по положению, не решат, что он виновен. Это то, чем наша страна по праву может гордиться.

— Безусловно. Как и такими, как вы. — Я встал. Не то чтобы я был зол на нее — просто человеку, как и лошади, не нравится, когда у него перед носом закрывают ворота. — Я не совсем понимаю, мисс Ботон, как ваш совет Гилберту — напасть на другого человека, вымазать его дегтем и вывалять в перьях, вписывается в Конституцию нашей великой страны, — сказал я, — это уже уголовное преступление. Подумайте над этим.