Искатель, 1997. Выпуск №10

Длинны как жердь, на взгляд, возрастом не более шестнадцати лет, в черной рубашке, перепоясанной офицерским широким ремнем, с портупеей через плечо, с длинной огуречной башкой, обритой наголо, парень подошел к ним.

— Чево?

— Вот с тобой человек поговорить хочет. — Жерехов кивнул на Ручкина. Хороший мужик. Мой друган. Понял?

— Ну.

Парень присел на край скамейки так, словно собирался тут же вскочить с нее и бежать. Шмыгнул носом, подхватывая соплю.

— Чево надо?

Ручкин смотрел на него с интересом.

— Так ты что, немец?

— Не, — парень снова шмыгнул носом, — русский.

— А почему штурмбанфюрер?

— Это он капитан шутит. Я только гауптштурм…

— Ну, тогда конечно. — Ручкин покачал головой, хотя сам в рангах эсэсовских чинов не разбирался — Ты прости, я от жизни отстал, не все теперь понимаю.

Гауптштурмфюрер удовлетворенно шмыгнул и потер пальцем нос.

Они помолчали.

— Закуришь? — Жерехов прервал затянувшуюся паузу и протянул парню сигареты.

— Не-е, — отказался тот. — Мы курение не обожаем.

— У вас и программа есть? — Ручкин спросил и деланно зевнул. Ему не хотелось, чтобы парень испугался его любопытства.

— Железно.

— И какая, коли не секрет?

— Много всего.

— Хорошо, с кем вы ведете борьбу?

— Много всяких.

— Ладно, с кем все же в первую очередь?

— В первую? Жидов бьем. Черных…

— Негров, выходит? Много их для вас привозят сюда из Африки?

Парень уловил насмешку, насупился.

— Зачем с Африки? Здесь своих черных хватает.

— Что-то не встречал.

— Плохо смотрите. Вон сколько базарджанцев развелось вокруг: бить и бить.

— Каждый день бьете?

— Не, получим команду — тогда.

— Ладно, оставим базарджанцев. Ты Игоря Немцева знаешь?

— Вроде…

Гауптштурмфюрер бросил испытующий взгляд на Жерехова.

Тот молча кивнул, мол, не пугайся, можно говорить.

— Он тоже ваш?

— Он? — Парень посмотрел на Ручкина пристально, стараясь понять, шутит тот или задал вопрос из неразумения. Убедился, что никакой подначки нет. Ответил со злостью: — Нет, он из «новых русских». Мы таких тоже давить будем.

— Круче вас?

— Мы не преступники. Мы за то, чтобы в стране была власть.

— Ясно, гауптман. И еще один вопрос. Этот самый Игорь Немцев исчез. Был и вдруг испарился. Можно его как-то найти? Я думаю, далеко он не отбежал. А вот милиция, — Ручкин кивнул в сторону Жерехова, — искать его не берется.

Парень подумал. Посмотрел на капитана. Тот качнул головой, показывая согласие.

— Можем, — сказал парень. — Два дня не больше.

— Даже так? — Ручкин удивленно приподнял брови. — Круто у вас.

— Как есть. — Парень встал. — Я могу идти?

Когда он ушел, Ручкин вопросительно посмотрел на Жерехова.

— Слушай, это не розыгрыш?

— С какой стати, Василий Иванович? С кем-то я мог и пошутить, но не с вами.

— Хорошо, допустим. И все же трудно представить: по нашему городу шастают штурмбанфюреры.

Жерехов промолчал.

— Почему их не разгоняют?

— Они официально зарегистрированы как общественная организация. Социал-националисты. На выборах поддержали кандидатуру президента Ельцина. У кого после этого поднимется рука.

— А фашистская форма?

— Что форма, Василий Иванович? В Москве один мудель отрастил сталинские усы, надел форму генералиссимуса, и никто его не трогает. Больше того, телевизионщики тянутся к нему, как мухи к меду. Одно слово: демократия.

— Ты часто с этими наци контактируешь?

— Приходится.

— И есть толк?

— Оперативная информация. Очень быстрая и точная. У тебя два дня на проверку. Увидишь сам.

Ручкин увидел. Уже к вечеру следующего дня Жерехов позвонил ему и назвал адрес: «Дачный поселок Бирюзовый. Солнечная аллея. Участок 10.»

В тот же вечер Ручкин пришел к соседу Игнату Медведеву. Кадровый рабочий оборонного завода «Искра» он считался специалистом высокой пробы, имел орден «Трудовой славы» и медаль «Ветеран труда». В последние годы, когда прожить на пенсию стало трудно, Медведев, по слухам, приторговывал оружием. Именно за этим и явился к нему Ручкин.

— Игнат Кононович, — Ручкин взял быка за рога прямо с порога, — бандура нужна. — Он многозначительно помолчал, но тут же, чтобы сделать просьбу более понятой, пошевелил указательным пальцем, словно нажимал на спусковой крючок пистолета и сказал: — Пу-пу!

Медведев призадумался. Черт его знает, стоит ли помогать мужику? С одной стороны сосед — старый знакомый, в лапоть ни разу гвоздей не подкладывал, но с другой — бывший мент; кто их знает, может они присягают до гробовой доски «не пущать» и тащить. В конце концов решил рискнуть: дело денежное, почему не попробовать?

— Бандуру можно сыскать. Можно. — Медведев возвел глаза небу. — Но без струн… Этого нет.

Пойдет, — сказал Ручкин, — доставай. Заодно, если сумеешь, лимончик к чаю…

Теперь Медведеву пояснений не требовалось. Он и без того понял — сосед вооружается. Но с вопросами лезть не стал. Не дело торговца выяснять, что намерен покупатель делать с лимоном и бандурой — сок выжимать под музыку или натюрморт в хате собрался вывесить. Чужими хлопотами только дураки себя озабочивают.

Медведев кивнул, обозначая согласие.

— Ящик лимонов не обещаю, но твою потребность закроем.