Искатель. 1997. Выпуск №3

— Возможно, но такие факты — наперечет. Это Вы и сами прекрасно знаете. Властей предержащих сегодня не трогают. На первый взгляд, писать можно обо всем. Но попробуйте получить информацию о делах крупных коррупционеров — и вы натолкнетесь на стену. И вместо того чтобы писать произведение на фактической основе, вам придется довольствоваться одним лишь голым вымыслом. Много лет назад знаменитый русский юрист Анатолий Кони писал Льву Толстому: «Полная правдивость в общественной и частной жизни мне сегодня представляется лучшим, средством против всяких физических и нравственных недугов, но ложь так въелась в наши нравы, что едва ли многие захотят следовать этому рецепту».

— Понимаю, Вы не случайно цитируете Кони. Насколько мне известно, в свое время Вы окончили отделение журналистики ВПШ и три курса юридического факультета Ленинградского университета, были первым главным редактором журнала «Человек и закон» Скажите, что, с точки зрения юриста и бывшего главного редактора журнала «Человек и закон», нужно сделать, чтобы в России наконец перестали воровать и убивать?

— Если бы я знал ответ, то, наверное, занимал пост Генерального прокурора.

— По Вашей логике, сегодняшний Генеральный прокурор знает, поэтому и занимает этот пост?..

— Если говорить серьезно, то надежда на то, что в России меньше станут воровать и меньше убивать, появится только тогда, когда главной заботой государства станут дети. Когда система образования перестанет быть только системой обучения и ей придадут изначальный смысл: образовать (т. е. создать) человека. Сейчас эта система разрушена, погибает. Так что основная преступная волна еще впереди, лет так через пять-шесть, когда подрастут оставленные на произвол судьбы, брошенные и государством, и многими родителями двенадцати- пятнадцатилетние дети.

Судья, обер-прокурор, сенатор, член Государственного Совета, дважды академик — Анатолий Кони, умирая, в последних слогах передал нам свое завещание, но мы отучились слушать: «Воспитание, воспитание — это главное. Нужно перевоспитывать… Воспитание… глубоко, глубоко…»

— Получаете ли Вы сегодня, как автор криминальных романов письма, заслуживающие внимания?

— Писать стали мало — конверты дорогие. А раньше писали очень много. Интересные письма приходили из зоны. «Пишите правду!» Один зек предложил прислать свою картотеку — досье на 169 мафиозных дельцов. Правда, без указания фамилий. Но дальше предложения дело не пошло — видимо, побоялся. Приходили и коллективные письма из зоны — рассказывали, как читали мои детективы и произведения о Ленинградской блокаде.

— В свое время к детективу относились очень сдержанно. Существовало даже мнение, что детектив способствует росту преступности в стране. Но, на мой взгляд, и тогда, и особенно сейчас детектив был и остается зеркалом, где отражается состояние преступности в стране. Как говорится, неча на зеркало пенять… Если же взять детектив как литературное произведение, то каков он на сегодняшний день?

— Детектив никогда не был ни «легким чтивом», ни «несерьезной» литературой, как пытались окрестить его критики. Многие сердца были безраздельно отданы детективу именно за то, что в нем поднимались вопросы и нравственные и общечеловеческие. Но сегодня детектив очень сильно изменился. По природе своей это жанр — загадка, а вот загадки-то и не стало. В огромном море детективной литературы трудно выловить сегодня произведение, которому не присуще было бы описание разборок «братвы», грабежей и насилия. Эти сочинения удивительно напоминают производственные романы — только производство в них кровавое. Меняются интерьеры и имена, крутых сменяют более крутые, насилуют более изощренно. Куда-то исчезла героиня настоящего детектива — загадка. Я все-таки приверженец традиционного детектива. Не посчитайте, что я кощунствую, детектив — это особого рода игра.

— Наверное, поэтому ваши писатели-кумиры — это классики детективного жанра?

— Да, и первый из них — замечательный американский писатель — Рекс Стаут.