Искатель. 2000. Выпуск №6

Тут я прикусил себе язык. Черт побери, я не должен был показывать изобретателю, что до меня не сразу дошла истина! Я чуть не уронил в грязь свое непогрешимое реноме! Оставалось надеяться, что Бурбакис, находившийся в состоянии крайнего возбуждения, не заметил моего мгновенного смущения.

— И вообще, — сказал я, будто продолжая уже начатую мысль, — вы поступили очень мудро, захватывая и подвергая изощренной мести лишь копии своих врагов, а не их оригиналы. Иначе вас действительно могли бы судить за самосуд, который в нашем просвещенном двадцать первом веке…

— Господи, Шекет, — с досадой произнес Бурбакис, — я надеялся, что хотя бы до этого вы не догадаетесь.

— Я эксперт по безумным изобретениям, — гордо заявил я. — Когда ежедневно разбираешь десятки патентных заявок, поневоле становишься догадливым.

Бурбакис загрустил. Он действительно хотел отомстить мне за то, что я не дал ни единого положительного заключения по его изобретениям. Но какая же это месть, если предмет мщения понимает, что является всего лишь копией, а оригинал в это время спокойно сидит в кабинете на Церере и принимает очередного посетителя?

А может, оригиналом всё-таки был я, а на Церере сейчас восседал и вел прием Шекет-второй, созданный безумной фантазией Бурбакиса с единственной целью — отомстить обидчику?

— Знаете что? — сказал я задумчиво. — Самой изощренной местью с вашей стороны было бы отпустить меня и вернуть на Цереру, чтобы я начал разбираться с тем, другим Шекетом, кто из нас реальный, а кто — копия для мщения.

— Как вы догадались? — спросил Бурбакис, не сумев преодолеть собственное любопытство.

— А, — я пожал плечами. — Полтораста лет назад японцы придумали нечто подобное. Конечно, куда примитивнее, чем ваша Вендетта… На предприятиях была комната, где стояло чучело начальника и куда каждый недовольный мог прийти, чтобы двинуть шефа по уху и сказать вслух все, что о нем думает. Ваш случай посложнее, но ведь и время другое.

— Вы правы, Шекет, — хихикнул Бурбакис, — я отправлю вас назад на Цереру. Разбирайтесь там сами с собой, кто из вас эксперт, а кто копия. Это будет хорошая месть! А я посмотрю, как вы будете препираться. Ха-ха!

Через минуту «Гений» стартовал с Вендетты, а через час молчавший всю дорогу Бурбакис высадил меня на стартовом причале Цереры и улетел, не попрощавшись. Да и к чему были прощания? Мы оба знали, что вскоре встретимся. Я проследил взглядом за удалявшимся «Гением» и поспешил в кабинет, чтобы доказать Ионе Шекету свое право сидеть в кресле эксперта по безумным изобретениям.

БЕСЕДА С СОБОЙ

— А, это ты, — пробормотал оригинал, когда я пинком ноги открыл дверь и ввалился в кабинет, где Шекет наговаривал на компьютер отрицательное заключение об очередном изобретении Бурбакиса. — Входи, входи.

— В комнату или в тебя? — поинтересовался я.

— И туда, и туда. Ты как предпочитаешь — полностью раствориться в моем подсознании или оставить за собой некоторую степень автономности?

— Предпочту автономность, — заявил я. — Надо же, чтобы кто-то учил тебя не делать глупостей.

— Сомнительное умозаключение, — хмыкнул Шекет Первый. — Впрочем, неважно. Ты ж понимаешь, что я в любом случае смогу с тобой справиться. Приоритетное право еще не отменено, к счастью.

Это он верно подметил. Но и я, возвращаясь с Вендетты и проигрывая в уме различные варианты наших будущих отношений, не забыл о приоритетном праве, созданном в 2032 году, когда, если кто помнит, в моду на короткое время вошла дурацкая идея иметь дома клонированных близнецов собственного производства.

Если мне самому не изменяет память, законодателем моды стал известный в то время футболист Массимо Розетта, выступавший за сборную России. С его помощью команда выиграла Кубок то ли Европы, то ли Азии, то ли Северного полушария, и болельщики не давали бедняге прохода. Думаете, просили автограф? Ничуть не бывало. Где бы форвард ни появлялся, его встречали транспаранты: «Розетта, убирайся домой!», «России не нужен Розетта!» и «Мы сами способны!», причем на что именно способны русские, никогда не уточнялось.

Короче говоря, Массимо Розетта, заработавший в России пять триллионов рублей, решил пустить деньги по ветру и заказал в Рочестерском институте собственного клонированного двойника. Если вы думаете, что введенный в 2012 году мораторий ООН на клонирование людей хоть кого нибудь отвратил от этого занятия, то вы не знаете, что представлял собой мир в начале нашего века. Клондайк! И если вы не знаете, что такое Клондайк, то мои объяснения вам не помогут, потому что я сам смутно припоминаю, что это область то ли в Америке, то в Австралии, то на Марсианском Сырте, где аборигены били друг другу морды чаще, чем в любой другой местности. Климат, должно быть, был гнусным. Относительно Марсианского Сырта я это могу точно засвидетельствовать, поскольку сам провел там пару недель и в конце этого недолгого срока готов был драться с кем угодно за место на корабле, летевшем на Землю.