Искатель. 2001. Выпуск №5

– Девочки, передайте, пожалуйста, Геннадию Федоровичу.

– Мы уже идем домой, – не согласилась одна.

– Ну, попросите охранника, – посоветовала женщина, увидевшая, как тот вышел постоять на летнем солнышке.

Машина, не глушившая двигатель, отъехала плавно, как отчалила. Школьницы повертели коробочку: размером с пачку сигарет, без этикеток, светлый картон, перетянута резиновым шнурком. Одна из девочек ее понюхала:

– Пахнет духами.

Понюхала и вторая:

– Нет, лекарством.

– Может, это для химика? – предположила третья.

Что вело человечество по лестнице прогресса? Говорят, труд, огонь, колесо, электричество, атом… Нет, в основе прогресса лежит любопытство. Не будь его, не было бы ни колеса, ни атомной энергии. Одна из школьниц стянула резинку с коробки и боязливо приоткрыла:

– Ой!

Ее щеки порозовели. У второй глаза округлились, как голубые колесики. Третья спохватилась:

– Девочки, это не наше дело.

С ней молчаливо согласились. Лица школьниц как-то окаменели, словно в них добавили раствор отвердителя, – это сделала общая тайна. Голубоглазая схватила коробку и подбежала к охраннику:

– Вот, просили передать директору.

– Кто просил?

– Женщина, уже уехала…

Школьницы пошли торопливо. Известно, что сумки, портфели, коробки, свертки в наше время могут взорваться. Поэтому охранник коробку открыл, выполняя свои обязанности. И задумался: нести директору или выбросить? В конце концов, его дело охранять, а поскольку в коробке взрывного устройства не было, то он отнес ее в канцелярию и положил на стол секретарше:

– Привезла женщина для директора.

И вышел со странной гримасой, похожей на улыбку, перехваченную недоумением. Секретарша, пожилая женщина, бывшая учительница начальных классов, открыла коробку и не поняла, что в ней. Теперь много чего импортного и неизвестного… Сообразив, она инстинктивно бросила коробку на стол… Но ее дело маленькое, секретарское. Она вошла в кабинет, молча положила коробочку на стол и замерла.

Директор открыл, потряс, видимо, тоже не сразу сообразив. Затем начал краснеть, как алые гардины на окнах, просвеченные низким вечерним солнцем.

– Что это значит? – растерянно спросил директор.

– Просили вам передать.

– Кто просил?

– Какая-то женщина через охранника.

– Какая женщина? Зачем? К чему?..

– Откуда мне знать?

– Мария Филипповна, а чего вы губки поджимаете? – окреп голосом директор.

– Такие у меня губы.

– А если мне бомбу пошлют, передадите?

– Передам, – отрезала секретарша. – Ваши плоды.

– Какие мои плоды?

– Новые методы воспитания: школьник может делать все, что хочет. Так пожинайте!

Она ушла, поджав и без того крепкие губы. По ее понятиям, директор должен быть пожилым, седоватым и строгим. Геннадию Федоровичу едва перевалило за тридцать, и она своими глазами видела, как в праздник он со старшеклассниками пил пиво.

Геннадий Федорович Лозинский, директор лицея, кандидат педагогических наук, высыпал содержимое коробки на стол – десять новеньких упакованных презервативов.

2

Таймер включил телевизор в шесть утра: передавали «Вести». Евгения Маратовна открыла глаза и пролежала пятнадцать минут, воспринимая события в стране и мире. Погасив экран, она пошла в ванную чистить зубы. Муж ночевал на даче и прямо оттуда поедет на работу, поэтому спортивный костюм можно не надевать.

Она распахнула окно и впустила утренний влажноватый воздух, лежавший на тополиных кронах у дома. Включила музыку, не ритмичную, не молодежную – ритмов ей хватало в жизни, – а романтичную, подобающую утреннему настроению: Шопен, интродукция «Блестящий полонез» и «Большой бриллиантовый вальс». Их очень любил отец.

Став на голландский ковер, расцвеченный тюльпанами, как и сама Голландия, Евгения Маратовна начала выполнять комплекс из десяти упражнений, которые разминали все мышцы и суставы. Она улыбнулась: если кто-нибудь за ней наблюдает, то видит кино: высокая молодая женщина с прекрасной фигурой в шесть тридцать утра делает гимнастику на голландском ковре. Может быть, наблюдавшему виден и камин под старину с деревянным порталом, как бы изъеденным жучком-древоточцем.

Кончив гимнастику, она на десять минут занялась делом, не сразу понятным и даже потешным: вставила в рот пружинки и начала ритмично вытягивать губы хоботком – американский эспандер для борьбы с морщинами лица.

Ровно в семь надела на короткие светлые волосы резиновую шапочку, сняла с пальцев наперстки из застывшего пчелиного воска и стала под душ. После не вытиралась, а растирала тело махровым полотенцем, массируя небольшие энергичные груди. Макияж свела к ярко-красной губной помаде, воздушно-молочному крему и подкрашиванию кончиков ресниц.

Пора было одеваться. Колготки телесного цвета из тактиля с лайкрой. Длинная струящаяся шелковая юбка цвета темнеющего апельсина; невидимый разрез давал возможность обнажить ногу выше колена. Туфли на коротком квадратном каблуке с пряжками-стразами. Светло-кофейный жакет без воротника с пуговицами-стразами, такими же, как на туфлях, – полированная желтая яшма.