Искатель. 2004. Выпуск №7

Странно как-то Дольный прошел курс омоложения. Лицо нормальное, тридцатилетнего мужчины, но у глаз мелкая сетка морщин. И волосы редкие, с проседью, и лицо странно блестит, а на руках — вот уж совсем непонятно — перчатки. Подобран их цвет искусно, ничего не скажешь, с первого взгляда не заметно, что это перчатки. Но со второго… Это летним-то утром!

— Многие переселенцы больше никогда не встретятся с Космосом лицом к лицу. Потому и спешат набраться впечатлений на всю оставшуюся жизнь.

— А из вашего выпуска… Многие попали хотя бы на Космофлот?

— Нет. Меньше четверти. Мне еще повезло.

На тропинке показался Клим Феррис, один из немногих знакомых Ростиславу пилотов, приветственно взмахнул рукой, исчез за близким поворотом. Галерея была устроена так, чтобы даже при большом числе «релаксирующих» почти каждый мог насладиться иллюзией одиночества.

— Рад за вас. Мои перчатки… летним утром… Странно, да? Могу усугубить ваше удивление. У меня и обувь специальная, и одежда. Очки я тоже снимаю очень редко. Это не чудачество и не примерка маскарадного костюма перед Сатурналиями, а всего лишь следствие одного неудачного эксперимента.

— Разве космоэкология — наука экспериментальная?

— Отчасти. Причем эксперименты бывают весьма опасными. На мои руки, когда на них нет перчаток, лучше не смотреть. Хорошо, лицо уцелело. Почти.

Ростислав сочувственно улыбнулся. Лицо Михаила Романовича в ярких лучах имитатора солнца блестело, словно паркетный пол в музее, покрытый лаком.

Фу, стыдно-то как… У человека несчастье, а он… сравнениями развлекается!

На ажурном белом столике пискнул портативный терком. Михаил Романович, наклонившись, повернул его так, чтобы Ростислав мог заглянуть в окно.

— Не возражаете? Прямая трансляция заседания Совета Развития. Вам, уверен, будет интересно. Проект «Сотворение мира», знакомо?

— Да, конечно. С его помощью Совет Развития, насколько я понимаю, попытается как-то компенсировать урон, нанесенный им же космической программе.

В окне теркома возникло объемное изображение знакомого каждому жителю Земли и Системы зала, в котором проводились заседания Совета. На трибуне стоял склонный к полноте мужчина с по-женски пышной прической. Лицо его — в качестве противовеса, видимо — украшали густые темные усы.

«Томас Гроули, вице-руководитель проекта „Сотворение мира“», — промелькнула внизу бегущая строка. Видимо, Михаил Романович не захотел смотреть стандартную церемонию открытия заседания, но чуть-чуть не угадал со временем: выступление вице-руководителя уже началось. Тембр голоса переводчика точно соответствовал голосу оратора, интонации тоже передавались безупречно, так что было полное впечатление, что Томас Гроули говорит на русском.

— Да, — гудел он низким густым басом, — в настоящее время постройка пятого большого интерференционного радиотелескопа или закладка нового рудника на Ганимеде, несомненно, более полезны для человечества, чем предлагаемый нами проект…

Томас Гроули так жирно подчеркнул слово «настоящее» — я даже провел эту черту в воздухе энергичным взмахом руки, — что у членов Совета и многочисленных журналистов не должно было остаться ни малейшего сомнения: только очень недальновидные люди могут проголосовать за очередной БИРТ или рудник на Ганимеде.

— Но что получили земляне после полета Гагарина? — вопросил он громовым голосом. — А после первого полета на Луну? — И сразу же, не давая слушателям опомниться, ответил: — По крупному счету — ничего. Ничего кроме осознания: Человек Может Уже Даже Это. Но без этих, почти бесполезных с точки зрения практической пользы полетов не было бы ни уже существующих БИРТов, ни поселений на Марсе и Спутниках, ни вообще какого-либо присутствия человека во Внеземелье. А еще…

Томас Гроули эффектно выдержал паузу, окинул переполненный зал взглядом человека, готовящегося изречь Истину.

— Еще человек должен хотя бы изредка чувствовать себя богом. Это стремление у нас в крови со времен древних греков. А после завершения проекта «Сотворение мира» каждый житель Земли и Системы будет некоторое время чувствовать себя обитателем Олимпа. Каждый из нас! Кто может оценить, сколько пользы принесет это человечеству?! И еще один момент. Все то новое, что человек мог сделать, он всегда делал, начиная от первого колеса и кончая атомной электростанцией, или, как вариант, атомной бомбой. Поэтому остановить проект «Сотворение мира» уже нельзя, можно лишь задержать его завершение. Но стоит ли напрасно терять время?

— Как вы думаете, выделит Совет деньги для этого проекта? — спросил Михаил Романович, уменьшив громкость.

— Вполне возможно, — пожал плечами Ростислав. — В результате ТФН высвободились немалые средства, многие ученые остались без работы. Так что… Хотя бы ради снижения возникшей из-за этого социальной напряженности…

— А я полагаю, они не получат ни единого цента.

— Из-за отсутствия практической пользы?

— Это послужит всего лишь главным доводом.

— Он настолько убедителен, что никакие другие уже не нужны.