Искатель. 2004. Выпуск №8

Другая дверь. Если идти прямо — выйдешь на лестницу, ведущую к вестибюлю первого этажа. Если направо — в кабинет главного патологоанатома. Мы повернули налево, туда, куда я еще ни разу не заглядывал.

Здесь заведующий патологоанатомическим отделением, очевидно, занимался со своими пациентами. В центре помещения находился стол, похожий на операционный, с круглой лампой над ним. На столе не было никого.

Зато вне стола находились трое. Один мужчина и две женщины. Мужчина — хозяин апартаментов — само собой был мне знаком. Выглядит как артист, а по делам — бульдозер, так, кажется, про него кто-то совсем недавно говорил?

— Здорово, Мясник, — сказал я.

Китанов и ухом не повел.

Здесь была женщина, которую до этого я видел только на фото, правда, лишь однажды. Бледная, с тяжелой гривой каштановых волос, она зло смотрела покрасневшими, заплаканными глазами на тех, кто был свободен от пут. Тамара Зурина. Она выглядела не только злой и печальной, но и до безумия напуганной. По-моему, даже в состоянии, близком к шоку. Еще бы — эти мерзавцы на нее тоже скотча не пожалели. Молодую художницу крепко примотали к какому-то явно медицинского назначения стулу — круглому, с длинным штырем, торчащим из спинки вверх и на вид очень даже увесистому. Но, наверное, они знали, что делали, — вероятно, Тамара сопротивлялась — не она ли оставила эти борозды на наглой рыжей морде Бори?

Другая женщина, совсем еще девчонка, была мне знакома лучше Тамары. Светлана Истомина. Та, которая представилась мне когда-то именем Дины Ткачевой, а я, дурак, и поверил. Впрочем, покажите мне того, кто на моем месте мог бы не поверить. Даже рекламные постеры, где Истомина выглядела просто шикарно, не могли полностью развеять мое заблуждение — если вы случайно кого-то подвозили в машине на заднем сиденье, да еще в темное время суток, вы очень хорошо смогли бы запомнить того человека?

До сейчас Светлана выглядела совсем иначе. И весьма притом неважно — тоже странно покрасневшие глаза, покрасневший нос… Куда делась роскошная красавица, рекламирующая модное белье на глянцевых страницах? Или хотя бы сексуальная кошка, совсем еще недавно прыгавшая мне на шею в машине? Без косметики, с явно немытыми волосами, в каком-то нелепом свитере, она была похожа на провинциалку, которую Москва пожевала немного да выплюнула затем по причине несъедобности. Она смотрела на меня и тоже весьма злобно. А я-то, спрашивается, что ей плохого сделал?

— Ну вот, теперь весь клуб в сборе, — мрачно произнес Китанов. Я впервые видел его таким мрачным. — Не хватает только одного. Одной, вернее. Не будем тянуть кота за яйца. Саша, скажи, где Дина, и мы тебя отпустим.

— На тот свет? — усмехнулся я. — Дина — вот она, — я подбородком показал на Свету.

Истомина к тому времени уже расположилась у стола, где Китанов в рабочее время препарировал покойников. На свет появилось зеркальце, стеклянная трубочка, пакетик с порошком. Весь «клуб» молча внимал процессу поглощения наркотика. Света втянула кокаин, потом, закрыв глаза, выпрямилась, и секунду спустя уставилась на меня.

— Скотина! — выдохнула она.

Потом буквально подлетела ко мне и — раз-раз — съездила мне по физиономии. Я, как мог, уклонился — еще не хватало мне лишиться зрения. Сделал два шага назад и шлепнулся задом на кушетку. Попробовал пошевелить руками — совсем затекли. В зимней куртке было жарко. Голова болела страшно.

— Скотина, — повторила Света. — Я из-за тебя вынуждена торчать тут с мертвяками.

Носорог сделал шаг из-за моей спины и толкнул Свету в грудь. Та отлетела к столу.

— Хватит цирк устраивать, — прогудел он.

Потом тоже сел на кушетку, рядом со мной. Боря, подумав, тоже уселся по другую сторону от меня.

— Ты не забывай, что это я из-за тебя вынужден тут торчать, — с досадой сказал Свете Китанов. — Если бы ты поменьше нюхала эту дрянь, ничего бы не случилось… Это не Дина, — обратился ко мне Виктор, закуривая.

— А кто же тогда?

— Нет, правда, достаточно уже цирка! Где девушка, которую ты куда-то запрятал? Не могла Дина просто так исчезнуть — мы вечером проверили. Куда ты ее дел?

— Да ничего я об этом не знаю…

— Слушайте, мне это начинает надоедать! — обратился Виктор к присутствующим. Затем повернулся ко мне. — Объясняю, если ты еще не понял: вечером в четверг ты привел к себе домой девушку. Потом ты перерезал ей горло, вот уж не знаю только, зачем, а после этого где-то схоронил…